Его глаза были необычайно чувствительны к свету, и даже в этом болотном сумраке он носил темные очки, скрывая за ними свои чувства.
Краски как черты лица, следуют за изменением эмоций.
Его глаза были необычайно чувствительны к свету, и даже в этом болотном сумраке он носил темные очки, скрывая за ними свои чувства.
Мир производил на нас столько же впечатлений, как если бы вместо глаз на наших лицах оказались мертвые черные дыры.
Тёмные озёра его глаз откроются, такие спокойные и такие глубокие, что в них можно утонуть. Он раскроет мне свои объятья, приглашая возлечь рядом с ним на его изъеденную червями постель.
Стань моим светом. Играющим в серебряных розах оконных рам.
И я буду тайно следить за тобой, а ты тайно меня ждать.
Но в случайной толпе никогда не угадаешь моих глаз.
Как потерявшая право матери дарящая жизнь женщина.
И мы всегда будем рядом. И мы почти угадаем друг друга.
На расстоянии вытянутой руки разминемся.
И ничего не измениться. Только ребенок, бросивший мячик,
Промахнется с новым ударом…
Как сердце твое и мое.
Мы встречаемся каждый день. Когда я читаю в библиотечном зале старые сны, она всегда сидит рядом. Потом мы вместе ужинаем, пьём что-нибудь горячее, и я провожаю её домой. По дороге о чём-нибудь разговариваем. Она рассказывает мне, как ей живётся с отцом и младшими сёстрами.
Но каждый раз, когда мы прощаемся, я чувствую, что это ощущение Утраты во мне растёт, как бездонная яма. День за днём я что-то теряю в себе — и ничего не могу с этим поделать. Слишком глубок и мрачен такой колодец. Сколько его ни закапывай. Здесь, наверное, что-то с моей утерянной памятью, думаю я. Мои угасшие воспоминания о чём-то просят меня, но я не могу их восстановить. Разлад с собой бередит душу всё нестерпимее — кажется, от него уже никогда не спастись. Но этой проблемы мне сейчас всё равно не решить. Я слишком хрупок и неуверен в себе.
Я вытряхиваю из головы все до единой мысли — и погружаю опустевшее сознание в сон.
Было бы, конечно, желательно, чтобы тонкие чувства, действительные достоинства, имели бы больше власти над нашими сердцами, чтобы они были в состоянии заполнить их и запечатлеться навсегда. Но опыт показывает, что на деле это не так.