— Тебе надо лечиться у психиатра!
— Да? А к какому врачу тебя направить, чтобы вылечить бешенство матки!?
— Тебе надо лечиться у психиатра!
— Да? А к какому врачу тебя направить, чтобы вылечить бешенство матки!?
Ценю её заботу, но разве может человек, расследующий убийство, носить варежки? Приходится дуть на ладони, чтобы немного согреться.
— Да ладно, хочешь сказать, что тебе тут не одиноко? В заднице мира?
— Нет. Я не очень люблю людей — предпочитаю фасоль. Видел длинную фасоль? Она взошла. И ещё банджо. Вот мои друзья: фасоль и банджо. И ещё я трахаю сварщицу — надо иметь хобби.
Давным-давно я вёл одну программу, приходит такой известный российский актер и я его спрашиваю: «Кого вы считаете выдающимися актерами двадцатого века?»
Он так сел и сказал: «Нас немного...»
Пьян! Разве я на это жалуюсь когда-нибудь? Кабы пьян, это бы прелесть что такое — лучше бы и желать ничего нельзя. Я с этим добрым намерением ехал сюда, да с этим добрым намерением и на свете живу. Это цель моей жизни.
— Крысы гаражные не хотят со мной играть!
— С ними не играть, их травить надо, пап!
— Я мужиков имею в виду. Они там в «дурака» рубятся, а у меня пары нет.
— Как у Кости на выпускном...
Я не жалею о пережитой бедности. Если верить Хемингуэю, бедность — незаменимая школа для писателя. Бедность делает человека зорким. И так далее.
Любопытно, что Хемингуэй это понял, как только разбогател…
— Я знаю, что нам делать с твоими предвидениями... Знаю, куда с ними ехать.
— Куда же?
— В Вегас!
— Помолчи минуту, дай подумать.
— Тебе нечем думать, голова тебе дана не для мыслей, а для причёски.