Ценю её заботу, но разве может человек, расследующий убийство, носить варежки? Приходится дуть на ладони, чтобы немного согреться.
Я знаю, есть люди, которые так же сходят с ума по книгам, как мой отец по маркам. Например, моя сестрица Даффи может нудеть о форзацах, выходных данных и первых изданиях не то что до тех пор, когда ад заледенеет, но и когда он снова разморозится.
Я не одобряю утреннюю болтовню даже в тех, кого знаю и люблю. Обычно это признак небрежного ума, которому не стоит потакать.
Наверное, я вечно буду гореть в аду за эту откровенную ложь, но мне наплевать. Просто тем, кто в раю, придётся обойтись без меня.
Меня охватило ощущение, которое я для себя определяю как льдом по сердцу. Больно и одновременно влажно. Иногда это не более, чем несколько ледяных капель, а иногда — ушат воды, но это ощущение всегда сопровождается паникой, ужасом или неожиданным воспоминанием.
«Не застуди почки, — талдычит она. — Холодные почки — это смерть, и я имею в виду не те, что подают к обеду».
Посмотрев на библиотеку, ты всегда можешь понять не то, кто этот человек, но кем он хочет стать.
— Разве тебе не интересно, что я узнал?
— Если ты можешь рассказать мне об этом, не изображая снисходительность, то да.
Когда нам страшно, мы несем черуху в надежде, что наше притворство вернет все на свои места.
Некоторые люди приходили на гильотину с вопросом: «Я не опоздал?»
Когда ты не помнишь свои сны, это хуже всего, поскольку ты возвращаешься в реальность, не зная, что делала и где была.
Неожиданное появление Дитера привело меня в некоторое замешательство: это все равно, как если бы бог Тор лично доставлял мебель.
Cлайд с цитатой