— Эй, Люци! Люци, просыпайся!
— Без обид, брат, но в списке того, от чего я хочу просыпаться — твое лицо где-то между конской мордой и билетами на Coldplay.
— Не спросишь о подозрительных отпечатках лап? Детектив бы спросила.
— Это следы лап Корнелии, мастифа жертвы. Где она — неизвестно.
— Понятно. Собака-убийца. Настоящие убийства тебе не доверяют, Дэниел?
— Ты в последнее время жалуешься на плохие сны. Тебе снится, что не можешь управлять крыльями.
— Еще мне снилось, что я король кентавров — это же не значит, что я буду носить подковы.
— Мы обыскали квартиру, дом и машину Глори. Клинка нигде нет.
— Но мы нашли в подвале сейф. Печеньки.
— Вы их украли?
— Ну, все от этого в выигрыше. Злой гуру лишился калорий, а у нас теперь... есть печеньки.
— Значит, преступник знал жертву.
— У бывшего наркомана были скверные друзья? Я в шоке!
— Ты никогда раньше не думал, что постоянные вечеринки — это твоя попытка заполнить пустоту?
— Попытка?!.. Вчера я заполнил пять пустот!
— О, брат, ты только послушай. О, я такой музыки не слышал со времен Серебряного Города, пожалуй.
— Что, в аду нет музыки?
— Только для пыток. И, зачастую, ужасная. В последнее время ставим песни одного юнца по имени Бибер. Господи, слыхал бы ты их вопли.
– Люций, ты ведь не думаешь, что она помогла маме сбежать?
– Ну, это же совсем не похоже на поступок двуличного демона, не правда ли?
— Я покажу тебе магию отвлечения, но больше никаких бабских коктейлей.
— Но Космополитен вкусный.
— Бурбон! Срочно! И подливай.
— Слова Шарлотты заставили меня задуматься. Может быть, божественные создания и люди... Люци, может они не такие уж и разные?
— Ты имеешь в виду в постели? Все знают, мои умения исключительные, а вот твои...
— Я про правила рая и ада. Все стоит на подсознании людей, их мыслях о заслуженном. Что, если это относиться к нам всем?
— Ясно. Тебе уже хватит, алкаш.
— Да нет, послушай ты, потеряв крылья, я думал, что Отец меня наказывает. А потом думал, что ты мое испытание, что я помогаю сбившейся с пути душе и каким-то образом приду к спасению. Но Люци, я просто гадаю, Папа мне ничего такого не говорил.
— А когда Он вообще, хоть что-то нам говорил?
— Вот и я к тому, брат, что если Он хочет, чтобы мы сами себя судили? И мои крылья, твои крылья, твой дьявольский лик... Брат, а что если все это контролируем мы сами?
Cлайд с цитатой