Алкоголь оказался куда более верным средством сближения, нежели интеллект.
Мне нужна была не водка, а кто-то, кто ни о чем не спрашивает, но тем не менее находится рядом.
Алкоголь оказался куда более верным средством сближения, нежели интеллект.
Мне нужна была не водка, а кто-то, кто ни о чем не спрашивает, но тем не менее находится рядом.
— Я не умею ездить верхом, плавать или играть в теннис. Я из тех, кто любит валяться на диване и болтать.
— Что вы еще можете о себе рассказать?
— Я сентиментальна, романтична и невыносима. Обожаю дешевую романтику. И чем дешевле, тем лучше.
— Ты не можешь быть одна?
— Мне плохо, когда я одна, Роберт. Я как плющ. Стоит мне остаться одной, и я начинаю стелиться по полу и гибнуть.
— Ты умеешь готовить?
— Как сказать. Умею поджарить бифштексы и открывать консервные банки.
— Как поживает ваша возлюбленная, Роберт?
— Не знаю. Последнее время я ничего о ней не слышал.
— Вы хоть изредка переписываетесь?
— У нас обоих трясется правая рука, а печатать на машинке ни она, ни я не умеем.
Иногда даже страх приносит пользу. Главное — расслабиться. Когда держишь себя в кулаке, обязательно случится несчастье. Жизнь — как мяч. Она всегда сохраняет равновесие.
Пусть где-то убивают сотни тысяч людей — если ты порежешь себе палец, боль от этого не будет меньше.
— А вы романтик?
— Для меня это — непозволительная роскошь. Полиция хватает романтиков чаще, чем всех прочих.
...
— Желаете найти женщину?
— Мне она не нужна.
— Женщина нужна всегда.
— Только не сегодня.
— Стало быть, вы всё же романтик.
Злорадство — почти то же самое, что вы именуете юмором: желание потешаться над другими.