Жан Батист Гринуй победил. Он был жив... и, наконец, в своей стихии. Он не был привередлив, и не делал различий между благоуханием и вонью. Пока не делал... Он был алчен. Его целью было познать все запахи, какие мог предложить окружающий мир. Его единственным критерием была новизна. Тысячи и тысячи запахов смешивались в невообразимый букет... а он расщеплял её на мельчайшие составные части.
Когда же Жан-Батист овладел наконец речью, то быстро убедился, что бытовой язык не способен выразить все разнообразие возникавших у него обонятельных впечатлений.
Было лишь одно, чего духи не могли дать: они не могли сделать его человеком, который любит сам и может быть любим обычной человеческой любовью.
Выбор — забавная штука. Дай человеку другие варианты, другие обстоятельства, будет ли другим исход? Да, они могут оказаться на другой работе, найти вдохновение в других людях, но внутри будут все равно теми же людьми. Некоторые пойдут более темной дорожкой, не зная, что был другой путь, потенциал будет закопан поглубже, но не исчезнет. Кто-то вместо добрых поступков, будет совершать аморальные, но совесть у них будет та же, вопрос в том, решат ли они когда-нибудь прислушаться к ней. Иногда в чьей-то жизни просто не время делать определенный выбор, и как бы не хотелось подтолкнуть этих людей в правильном направлении, они должны сами найти свой путь. Некоторые находят любовь в самых странных ситуациях и каким-то образом даже становятся счастливее от этого. А некоторые, как ни поверни ситуацию, сделают тот же самый выбор, их потянет к тем же людям, накроет та же самая страсть.
Кажется, мне пришло время измениться и начать жить своим умом, а не по чужой подсказке. Не просто решиться на этот шаг, меня преследуют страхи, но это неважно. Кто сказал, что путь к счастью скор и легок? Но я непременно должна его пройти.
В жизни каждого бывает момент, когда нужно спросить себя: «На что я готов, чтобы получить желаемое?» Чем мы готовы рискнуть, пожертвовать, что вынести? Ведь одно дело жаждать чего-то, но совсем другое найти в себе силы этого добиться.
Входя в средний возраст, он проживал в ту пору в бунгало на Вудлэнд-Авеню. По вечерам он садился в креслo-качалку и выкуривал сигару, пока его жена, вытирая розовые руки об фартук, радостно докладывала об их детях. Его детям были знакомы его ноги, жесткость его усов против их щек. Они не знали, чем их отец зарабатывал, и почему они так часто переезжали. Они не знали даже имени своего отца. В городской переписи он значился как Томас Ховард. Он жил в Канзас-Сити не узнанным, обедал с лавочниками и коммерсантами, представлялся то скотоводом, то биржевым маклером, обеспеченным человеком, не утратившим понимания к простому народу. У него было два не до конца заживших ранения на груди, и еще одно на бедре. На левом среднем пальце была оторвана фаланга, что он аккуратно скрывал. Кроме того, он страдал блефаритом, что заставляло его очень часто моргать, как будто-бы творение был для него слишком ослепительно. Комнаты накалялись, когда он входил в них. Дождь падал жестче. Часы замедляли свой ход. Звуки усилялись. Он считал себя приверженцем Юга и партизаном, в той гражданской войне которая так никогда и не завершилась. Он не сожалел ни о грабительствах, ни о 17 убийствах которые были у него на счету. Он пережил еще одно лето в укрытии в Канзас-Сити, Миссури. 5 сентября 1881 года ему было 34 года.
Каждое поколение любит думать, что они сделали что-то лучше, что прогресс неизбежен, что в будущем меньше страданий, чем в прошлом. Но на самом деле, кое-что неизменно.
Настоящий друг всегда рядом с тобой. Он делит с тобой радости и печали. Когда ты в беде, он всегда готов пожертвовать собой ради тебя, не думая о последствиях, не ожидая награды, такие друзья редко попадаются, если встретишь, береги его. В нем твоя сила.
Когда-то существовала неизвестная страна, полная причудливых цветов и нежных ароматов; страна, в которой мечты — радость всех радостей; страна где все совершенно — и ядовито.
Cлайд с цитатой