— Джон, я не знаю, что с тобой делать.
— Я могу предоставить вам список.
— Джон, я не знаю, что с тобой делать.
— Я могу предоставить вам список.
— Говорят, чем больше у тебя недостатков, тем более ты человечен.
— Я тебе последнее время говорил, что ты очень человечен?
— И ты храпишь.
— Откуда ты знаешь, что я храплю?
— Твоя «умная» кровать сказала мне.
— Не знал, что у вас с ней роман.
— Купер был единственным человеком в моём классе, кто мог обогнать меня, выстрелить лучше...
— В твоём классе было два человека?
— Ты спас участок в первую неделю после возвращения.
— Это не вернёт тех, кого мы потеряли.
Хотя я постепенно преодолевал благоговейный страх перед строениями, преобладающими здесь, в Блуте, это местечко меня пугало. Я видывал менее прочные на вид горы!
Я могу умереть от клинка серийного убийцы, но я не собираюсь умирать от голода. Давайте возьмем пиццу.
— ... побаливает при езде и иногда немного при ходьбе, а так все в порядке.
— Я гей, если хочу посмотреть?
— Любопытный гей!
Мэтр все это время стоял рядом и с сосредоточенным видом листал свою книгу в синей бумажной обложке. Книга оказалась захватанной до невозможности – на многих листах виднелись сальные пятна и какие-то грязные отпечатки, краска местами потекла, и руны были подправлены от руки обычными чернилами. На полях пестрели пометки, отдельные слова были подчеркнуты, а одно заклинание так вовсе замарано крест-накрест, и рядом стояла категоричная резолюция: «Фигня!»