Нет ничего утомительнее, чем присутствовать при том, как человек демонстрирует свой ум. В особенности если ума нет.
Мне нужна была не водка, а кто-то, кто ни о чем не спрашивает, но тем не менее находится рядом.
Нет ничего утомительнее, чем присутствовать при том, как человек демонстрирует свой ум. В особенности если ума нет.
Мне нужна была не водка, а кто-то, кто ни о чем не спрашивает, но тем не менее находится рядом.
Мне стало вдруг ясно, что так прельщало Кана в этой женщине. Его, человека утончённого интеллекта и огромной энергии — редчайшее сочетание! — покоряла в Кармен не только наивность и не только первозданная глупость.
Его влекла себе — хотя он сам, возможно, и не сознавал этого — чистого и бездумность, в какой пребывала её невинная душа, впрочем, еда ли такая уж невинная, поскольку трудно было предположить невинную душу в столь обольстительном теле. Конечно, можно представить себе идиллическую лужайку у подножия потухшего вулкана, поросшую примулами и маргаритками, зато навряд ли встретишь саксонца с чистыми помыслами, распевающего патриархальные песни с деревне близ Рюгенвальда.
Когда на людей обрушивается нечто непостижимое, они пытаются постичь это с помощью молитв, звуков органа и надгробных речей, сдобренных сердобольной обывательской фальшью.
Бедняги гомосексуалисты! Им приходится сражаться сразу на двух фронтах. Против мужчин и против женщин.
Часто я взирал на собственные чувства немного со стороны. Я воспринимал их, так сказать, не анфас, а в профиль. Они не заполняли меня целиком, а скользили мимо. Сам не знаю почему. Может, это был страх, а может комплексы. С тобой все по-иному. С тобой я ни о чем не размышляю. Все мои чувства нараспашку. Тебя хорошо любить и так же хорошо быть с тобой потом. Вот как сейчас. Со многими женщинами это невозможно, да и не хочется. А с тобой не известно, что лучше: когда тебя любишь, кажется, что это вершина всего, а потом, когда лежишь с тобой в постели в полном покое, кажется, что полюбил тебя больше.
— Собственно, я вообще ничего толком о тебе не знаю.
— Знаешь слишком много. И это мешает любви.
О смерти люди говорят и знают, что она неизбежна, но никто в нее не верит, поскольку она лежит за пределами понятий о жизни и обусловлена самой жизнью. Смерть нельзя постичь.
Итак, жизнь продолжается. Она может показаться страшной или прекрасной в зависимости от того, как на нее смотреть.