— Мне кажется, что напрасно призывать Святую церковь для суда над обычной проституткой? Это дело нашей республики, верно?
— Я передаю эту женщину Венеции, которая её достойна.
— Мне кажется, что напрасно призывать Святую церковь для суда над обычной проституткой? Это дело нашей республики, верно?
— Я передаю эту женщину Венеции, которая её достойна.
Он считал, что право на его стороне: несокрушимый довод — право!
Но да позволено нам будет спросить: существует ли на свете такой судья, у которого нет сына или хотя бы какого-нибудь родственника, которого надо протолкнуть, помочь ему выбиться в люди?
— Думаете ли вы, что британцы судят других по акценту?
— Я сужу людей задолго до того, как они открывают свой рот.
— Должно быть, интересно быть в помещении, где полно мужчин, которых вы видели со снятыми штанами.
— Ситуация изложена вами под особым углом зрения.
— Если уж судьи выдвинули обвинение, значит, они твёрдо уверены в вине обвиняемого, и в
этом их переубедить очень трудно.
— Трудно? Если бы я всех этих судей написал тут, на холсте, и вы бы стали защищаться перед этими холстами, вы бы достигли больших успехов, чем защищаясь перед настоящим судом.
— Моя женитьба — это сугубо дело государственное. Мы — граждане этого города уже 700 лет. Наследственность должна опираться на нечто иное, чем любовная связь.
— Я ему о любви, он мне — о деньгах.
— Я говорю о долге.
— А как насчет сердца?
— Дело не в моем сердце, а в политике.
— Как романтично.
— Женитьба — это не романтично.
— Для этого Господь создал поэзию. Чтобы смягчить ложь в устах людей.
— Вы оба должны знать, что менее четырех лет назад меня судили за вредительство, бунт и саботаж.
— И вы, чудесным образом, были оправданы.
— А еще через два года я проник в тюрьму в Бодмине и освободил заключенного. Или вы, и ваши коллеги-судьи, расцениваете это как молодой задор?
— Возможно, мы исповедуем принцип, что раскаявшийся грешник — самый лучший пастор.
Решения суда должны выноситься во имя исполнения прав и свобод, а не именем Российской Федерации.
— У тебя суд завтра вечером...
— Как раз хотел тебя пригласить. Есть два билета на первый ряд... Можешь взять Даню...
— Даня мне предложение сделал.
— Надо брать, такой парень...
– Но вы не допустите, чтобы меня допрашивала полиция? – жалобно сказала мисс Уэзерби, сжимая мою руку обеими руками. – Я не выношу, совершенно не выношу толпу. А стоять перед судом!..
– В особых случаях, – сказал я, – они разрешают свидетелю сидеть. – И ускользнул.