— Должно быть, интересно быть в помещении, где полно мужчин, которых вы видели со снятыми штанами.
— Ситуация изложена вами под особым углом зрения.
— Ты несколько молода для того, что я хотел тебе дать.
— Я не более молода, чем ты себе выдумал.
— Они выдали твою сестру за этот кусок разлагающейся плоти!
— Этот кусок разлагающейся плоти — кузен Дожа, доверенное лицо самого Папы. Весь двор Рима обожает его.
— Римский двор не собирается спать с ним.
— Как вижу, вы хорошо знаете их мужей.
— Не очень хорошо, но их репутация опережает их.
— Вероника Франко, вы обвиняетесь в колдовстве! Вы сознаетесь в содеянном и полагаетесь на милость Господню или выслушаете мой приговор.
— Я сознаюсь, ваша светлость.
— Это Богоугодный поступок. Говорите.
— Я сознаюсь, что любила человека, который не мог жениться на мне, потому, что у меня не было приданого. Я сознаюсь, что у меня была мать, которая научила меня другому образу жизни. Которому я противилась сначала, но потом приняла. Я сознаюсь, что стала куртизанкой. Что наслаждалась своей властью, доставляя удовольствие многим мужчинам, которые не принадлежали мне.
— Ваша милость, она не говорит о покаянии.
— Сознаюсь, что стала свободной шлюхой, а не покорной женой. Сознаюсь, что получала больше экстаза в страсти, чем в молитве. Такая страсть сама по себе молитва. Я сознаюсь... сознаюсь, что молила о том, чтобы снова почувствовать губы своего возлюбленного, объятия его рук, его ласку.
— Вероника, прекрати! Спасай свою жизнь, пожалуйста.
— Я уступила своей любви, я не откажусь от неё. И я сознаюсь, что очень хочу снова загораться и пылать. Наши мечты уносят нас далеко от этого места... и мы больше не принадлежит сами себе. Я знаю, что всегда... всегда он будет принадлежать мне.
— Ваша милость, надо ли слушать её? Она может всех нас околдовать.
— Если бы я не выбрала этот путь, прожила жизнь по-другому, покорной женой своего мужа, моя душа не испытала бы счастья любви и страсти. Сознаюсь, что эти долгие дни и ночи были бы худшим злом, чем вы могли причинить мне.
— Закончили?
— Нет, ваша милость. Вы все, кто сидит здесь, кто истосковался по тому, что я могу дать и не может противостоять силе женщины, тому, что лучше всего удалось создать Господу, то есть нас. Наши желания, потребность любить, которое вы называете грехом, ересью и бесчестьем...
— Довольно! В последний раз, пока не произнесут приговор — вы раскаиваетесь?
— Я раскаиваюсь, что у меня не было иного выбора. Я не раскаиваюсь в своей жизни.
Я обрела себя в блеске твоих глаз,
Я жаждала тебя, с тех пор, как познала себя,
Он рождает во мне молчаливый крик,
Доводы разума сердцу вопреки.
Как можно было так быстро влюбиться?
Любовь не может ждать — так он ответил.
Колдовская сила заполонила меня?
Как я могу противиться любви?
— Я думаю, что тебе это нравится.
— А тебе нравится, как поступили со мной.
— Нет, мне это не нравится.
— Почему ты не остановил меня?
— Ты не моя жена!
— А кто виноват? Ты спишь с Джулией ради долга. Я сплю с королем Франции ради долга. Почему ты не можешь простить меня?
— Наверное, я не привыкну к этому. Но я люблю тебя.
Нет греха в том, что он нравится мне. Нет, Господь создал грех, чтоб мы могли познать его милость.
— Его коллекция картин не меньше, чем его коллекция женщин.
— И какая же?
— Библейских масштабов.
Cлайд с цитатой