Спустя время всё вокруг человека может поменяться, как и его чувства, никто не может предугадать, что произойдёт.
И легкости своей дивится тело,
И дома своего не узнаешь,
А песню ту, что прежде надоела,
Как новую, с волнением поешь.
Спустя время всё вокруг человека может поменяться, как и его чувства, никто не может предугадать, что произойдёт.
И легкости своей дивится тело,
И дома своего не узнаешь,
А песню ту, что прежде надоела,
Как новую, с волнением поешь.
Время не лечит. Оно медленно зашивает раны толстыми нитками, завязывает узлы покрепче, в некоторых случаях накладывает гипс. И, кажется, что все прошло, да и было ли вообще? Давай сделаем вид, что не было. Что это просто страшный сон. Так легче. Только когда гипс дает трещину, происходит катастрофа.
Hands up to the sky and screaming
People with the broken feelings
Lost in mazes, lost to find themselves.
My confession's I've been wasted
Time that I was tryin' chase and
I'm no more keep running from myself.
В памяти есть место только для тех, с кем хочется быть рядом. Остальных время стирает новыми чувствами.
Не надо никого обижать. Люди не вымысел, не персонажи. Ты не представляешь, через что я прошла, чтобы стать такой, как сейчас. Чтобы смотреть на тебя и ничего не чувствовать.
Иногда так остро вдруг понимаешь, что вне зависимости от времён и масштаба личности чувства не изменяются – любовь, разочарование, отчаяние.
Мы сплёвываем ту же горечь, что сводила рот людям три века назад, и та же нежность расплавляет кости и растворяет мысли нынешней девочке, как и какой-нибудь восьмисотлетней давности даме, влюбленной в менестреля. Трубадура. Трувера. Миннезингера, наконец.
— У нас есть автомобили, самолеты, кино, компьютеры. Наше время гораздо совершеннее вашего.
— Зато у нас в Эфразии есть то, чего вы давно лишились. Это любовь и уважение к другим.