Когда доктора поставили ему диагноз — рак легких, — он сказал: «Боже, как скучно...» Во Франции безнадежные диагнозы от больных не скрывают.
У хоккейных судей есть на поле пятачок-сегмент, куда они заскакивают, когда вокруг уже полная катавасия и безобразие. Если в это убежище заступит игрок, его удаляют с поля на десять минут. У писателя такого пятачка быть не должно, и рассчитывать на него — значит проиграть матч.
Кафельный пол, на стенах трещины,
тусклый, мигающий свет.
Я буду любить тебя, даже если
даже если
тебя
нет.
Рассмотрим мужчину. Когда в мужчине накапливаются половые гормоны, он испытывает отрицательную эмоцию томления по женскому мягкому. Теперь представим себе отсутствие женского мягкого. В таком случае мужчина занимается гимнастикой или на атомном ледоколе бегает вокруг вертолета, стараясь пережечь то, что играет в его крови; уничтожить бес гормонов; подобрать к химии гормонов такой катализатор, который заставит их прореагировать, превратиться в такую химию, которая не будет играть в его крови. Если мужчина не может отделить от себя сперму, он заменяет это отделение отделением от себя продуктов своей деятельности — распиленными дровами или написанной книгой. Нерукотворное творчество он заменяет рукотворным.
Теперь рассмотрим женщину. Томится она или не томится по мужскому твердому, есть возле неё мужчина или нет, никакой роли это для женского творчества не играет. Ей не надо пилить дрова или писать книгу, чтобы заменить отторжение созревшей яйцеклетки. Яйцеклетка обязательно созреет и покинет женский организм. Женщина, хочет она или нет, но регулярно и неизбежно, нерукотворно творит новую частицу живой материи.
Нынче осень плохая. Так тяжело; вся жизнь, кажется, не была такая длинная, как одна эта осень.
Тоска моя о ней свела бы меня в гроб и буквально довела бы меня до самоубийства. Я несчастный сумасшедший! Любовь в таком виде есть болезнь.
Ничего нельзя знать наперёд. Смертельно больной человек может пережить здорового. Жизнь – очень странная штука.
Чужая свобода ужасно возмущает и раздражает нас. Вероятно, это потому, что из длинного исторического опыта мы вынесли бесспорное, абсолютное знание, что если где-нибудь увеличивается чья-то свобода, то это стесняет нашу. Но если чужая свобода и не влияет на нашу, её наличие всё равно действует на нас отвратительно. И мы с глубоким пафосом осуждения восклицаем: «Ну, посмотри на них! Что хотят, то и делают!» Но ведь идеал-то у всех один — именно и делать каждому то, что он хочет.
— Ну, а супруг ваш что из себя представляет?
— Безропотная покорность товарного вагона...
Cлайд с цитатой