Мария Владимировна Захарова

Другие цитаты по теме

Это, простите меня, Евросоюз поставил себя в такую позу, что от него требуют теперь все. И Украина, и Турция, понимаете? Это как раз к вопросу о потере какой-то идентичности, собственного голоса в международных делах. Это вопрос — как себя поставил Евросоюз, если он позволяет странам — не членам, что-то от себя требовать и разговаривать так, как с ним сейчас разговаривают.

Генерал Корк спросил меня, почему итальянский народ ещё до войны не совершил революцию и не сверг Муссолини. Я ответил:

—  Чтобы не огорчать Рузвельта и Черчилля, которые до войны были большими друзьями Муссолини.

Это основа основ, людям нравится. Уже, мне кажется, как «Спокойной ночи, малыши» смотрят.

Как только где-нибудь вместо слова «здравствуйте» произнесут «хайль» в чей-то персональный адрес, знайте: там нас ждут, оттуда мы начнем свое великое возрождение.

Никто не имеет права манипулировать памятью солдат Красной Армии, пользуясь тем, что большинство из них уже не могут дать за такие слова в морду.

— Фашист, как и каждый человек, рождается с нормальными человеческими чувствами.

— А куда же они у них подевались? И где же те, остальные, которые Моцарта любят, Гейне читают, Дюрером любуются?

— Женя, у них сейчас не Дюрер, у них сейчас — фюрер.

В конце концов всё упирается только в одно — в доминирование. В единоличное доминирование в мире, а всё остальное уже прилагается. Если вы контролируете всё — зачем вам частности? Зачем вам озвучивать какие-то мелкие вещи? Желание быть исключительными. Желание контролировать все процессы, которые происходят в мире. Понимание того, что нет для этого реального потенциала. Поэтому нужно создавать вот такие виртуальные сценарии, и их реализовывать. Всё.

Ненавижу, когда людей травят, и всегда выступаю за объективность.

Падение марки разрушило основы благополучия германской средней буржуазии, многие представители которой в своем отчаянии стали сторонниками новой партии и находили облегчение своему горю в ненависти, мести и патриотическом угаре.

Какое-то невидимое зло

По-прежнему по этим спящим шпалам

Катилось, лязгая на ржавых стыках, -

Вагоны за вагонами — все громче,

Все оглушительней... Прошло, утихло.

И вновь — репейник, небо, тишина.