Или, может, ты спасешь меня? Полюбишь меня, будешь заботиться обо мне, излечишь всю мою боль?
— Ты сказал, что твоя жена Мэри умерла, так?
— Да. Она была больна.
— Лжец! Я все знаю о тебе. Ты не любил ее. И наверняка нашел себе кого-нибудь получше.
Больше всего ты хочешь, чтобы я выздоровел, а у меня ничего не выходит. Мне так стыдно.
Боль...
Эти слова возвращаются к тебе,
И боль все увеличивается,
Нельзя исцелить,
Когда ты ранишь человека словами острыми как нож...
Я никогда не думала об этом.
Обидчику бывает тоже больно...
Не в моих правилах сдаваться, но, похоже, пришло время... Порой нам приходится принимать решения сквозь боль, чувствовать себя разбитыми и опустошенными, и поступать не так, как хочешь, а как нужно.
Всё, что я могу — рисовать тебя вновь,
Нанося тату, чтобы чувствовать боль.
Всё, что можешь ты — лишь закрасить мой узор,
Рисовать других, чтобы причинять боль...
И наши души — коридорами для пришлой боли всех людей. Мы плачем полночью за шторами, мы память людных площадей времен тоски, времен отчаянья, не достучавшейся весны, времен утробного молчания всей изувеченной страны.
Невозможно даже представить, сколько боли заперто в её голове! Там же покоится и гниющий труп её невинности, её чистоты. Это похоже на братскую могилу. Боже, избавь и упаси от того, чтобы когда-нибудь разрыть эту могилу и осматривать этот труп!
Она не утихает. Боль. Раны засыхают, и ты не всегда чувствуешь, будто нож рассекает тебя на части. Но когда ты ожидаешь этого меньше всего, боль вспыхивает, чтобы напомнить, что ты никогда не будешь прежним.
Cлайд с цитатой