Гийом Дю Бартас

Несет прохладу ночь, дневной смиряя зной,

И нивы освежив и небеса росой,

Отдохновение дарует нам, усталым,

Заботы наши скрыв под черным покрывалом.

Распахивает ночь широкие крыла,

И весь безмолвный мир их тень обволокла,

И льется тишина и ласка струй дремотных

По жилам и костям натруженных животных.

О ночь, нам без тебя не жизнь была бы — ад,

Где жажда и тоска, где горести царят,

Где тысячи смертей, где мукам нет предела,

Где и душа страдать обречена и тело.

Тому, кто осужден за грех на тяжкий труд,

На поиски в горах каких-то ценных руд,

И тем, кто у печей стоит, подобных аду,

Всем горестным сердцам дарует ночь отраду.

Когда приходит ночь, когда весь мир почил

Под сенью влажною огромных черных крыл,

Лишь дети новых Дев бессонны в эту пору,

Они устремлены к небесному простору,

Они ведут людей за облачный покров,

Взмывая на крылах своих летучих строф.

0.00

Другие цитаты по теме

Когда я слушал ученого астронома

И он выводил предо мною целые столбцы мудрых цифр

И показывал небесные карты, диаграммы для измерения

звёзд,

Я сидел в аудитории и слушал его, и все рукоплескали ему,

Но скоро — я и сам не пойму отчего — мне стало так нудно и

скучно,

И как я был счастлив, когда выскользнул прочь и в полном

молчании зашагал одинокий

Среди влажной таинственной ночи

И взглядывал порою на звезды.

Мне не страшно в клетку, страшно умирать,

Но всё равно мы любим эти улицы.

С их черно-белой гаммой, в которой мы

Сжигаем себя ради этих улиц и

Продолжаем ночами видеть цветные сны.

Перед луною равнодушной,

Одетый в радужный туман,

В отлива час волной послушной,

Прощаясь, плакал океан.

Но в безднах ночи онемевшей

Тонул бесследно плач валов,

Как тонет гул житейских слов

В душе свободной и прозревшей.

Душа моя затосковала ночью.

А я любил изорванную в клочья,

Исхлёстанную ветром темноту

И звёзды, брезжущие на лету

Над мокрыми сентябрьскими садами,

Как бабочки с незрячими глазами,

И на цыганской масленой реке

Шатучий мост, и женщину в платке,

Спадавшем с плеч над медленной водою,

И эти руки, как перед бедою.

Всего лишь на миг

мелькнула поздняя птица,

туманную мглу пронзив...

Ночь по коже, ночь под кожей.

Слабость наших тел маня.

Гордость слепнет,

страсть ответит....

На мгновение...

Le soleil au déclin empourprait la montagne

Et notre amour saignait comme les groseilliers

Puis étoilant ce pâle automne d'Allemagne

La nuit pleurant des lueurs mourait à nos pieds

Et notre amour ainsi se mêlait à la mort

Au loin près d'un feu chantaient des bohémiennes

Un train passait les yeux ouverts sur l'autre bord

Nous regardions longtemps les villes riveraines

Я страстно люблю ночь. Я люблю ее, как любят родину или любовницу, – инстинктивной, глубокой, непобедимой любовью. Я люблю ее всеми своими чувствами – глазами, видящими ее, обонянием, вдыхающим ее, ушами, внимающими ее тишине, всем моим телом, охваченным ласкою мрака.

— Отчего большинство убийств совершаются в три часа утра... Почему большинство пожаров вспыхивают в это время... Потому что ночь верное время. Лучшее время для смерти. Да, дети мои, смерть орудует в темноте, вот почему Нью-Йорк лихорадит, в нем так много темных аллей, станций метро, и что самое главное – жертв.

— Ближе к делу. Правду!

— Правду? Что ж, слушайте. Убийца выходит перед рассветом, его тени тают во тьме, он голоден. Он хочет насытиться новой жертвой. Еда убийцы состоит из четырех блюд. Охота. Страх. Убийство. А на десерт – пламя. Можно ли обойтись без огня... Бывает ли смерть без спецэффектов..