Я ничего не слышу,
Я затыкаю уши,
Я ничего не знаю
И мне никто не нужен
Я ничего не слышу,
Я затыкаю уши,
Я ничего не знаю
И мне никто не нужен
Крик
Не сдержат тонкие панели перекрытий,
И он заставит многих бросить всё и выйти,
Чтоб поглазеть,
В первом ряду
Обыденно, легко и безучастно
На драку, на пожар, на боль несчастных
На чью-то смерть.
И если ты вдруг начал что-то понимать
И от прозрений захотелось заорать,
Давай, кричи! Но тебя могут не понять -
Никто из них не хочет ничего менять...
И тут я увидел вереницу лиц напротив. Все они смотрели на меня, и я понял — это присяжные. Но я их не различал, они были какие-то одинаковые. Мне казалось, я вошел в трамвай, передо мною сидят в ряд пассажиры — безликие незнакомцы — и все уставились на меня и стараются подметить, над чем бы посмеяться.
Не оставляя за собой следов, пройти сквозь чью-то жизнь неясной тенью тихо.
И догореть костром, без права на потом.
Я в чьей-то жизни шрам, я в чьей-то жизни весна,
И для кого-то гений, для кого-то пень.
Но только это все не про тебя.
И в твоей жизни я всего лишь — тень...
Я знаю, это мы — вот я и все те, кто, как я, чуждался политики, кто пытается еще сейчас соблюсти преступный нейтралитет, — повинны в катастрофе, которая постигла Германию! Я так и озаглавлю мою книгу: «Заговор равнодушных». Я докажу им, что только с их молчаливого согласия возможно это беспримерное торжество низости, тупоумия и злодейства.