Уходи, уходи,
И больше чтобы никогда на пути,
Тебя не встретил.
Об одном попрошу -
Не надо встреч со мной искать,
Не ищи.
Уходи, уходи,
И больше чтобы никогда на пути,
Тебя не встретил.
Об одном попрошу -
Не надо встреч со мной искать,
Не ищи.
Всё не спится мне… ни утром, ни ночью.
И помочь не может мне ничего.
Не пророчить бы ему, не пророчить
всё, что вижу на дороге его.
Про бессмысленность понтов и гламура,
пустоту души в фальшивом раю,
не пророчить и про те поцелуи,
что сведут его свободу к нулю.
Промолчать бы… Жизнь – его. Выбор – тоже.
Пусть идёт, раз не сумел разглядеть.
Ты вот только береги его, Боже…
Скоро ведь уже захлопнется клеть…
Будет птицей биться в прутья, до крови,
а ко мне уже не сможет прийти.
Заслонить его своею любовью
не смогу уже. Хоть ты защити!
Помоги ему разжать эти прутья.
Пусть летит! Пусть не ко мне. ОТ неё.
От фальшивки до любви и до сути.
Отпусти его! Пускай поживёт.
— Давай больше не будем видеться друг с другом. Я бросаю тебя.
— Ты и я... не можем быть даже друзьями?..
— Я думал, что уже говорил. Со мной не получится быть «друзьями». Для меня ты всегда будешь девушкой, в первую очередь. И до сих пор остаешься. И с этого момента... Ты — моя первая любовь. Давай не будем здороваться, если столкнемся друг с другом. И перестанем общаться. Даже в будущем, не будем вспоминать и делиться ностальгией о прошлом.
Мне тоже сложно переживать то, что ты здесь, и каждую встречу с тобой. Но мы привыкнем к этому, и к тому, что нас больше ничто не связывает.
Я сидел неподвижно, пытаясь овладеть положением. «Я никогда больше не увижу её», — сказал я, проникаясь, под впечатлением тревоги и растерянности, особым вниманием к слову «никогда». Оно выражало запрет, тайну, насилие и тысячу причин своего появления. Весь «я» был собран в этом одном слове. Я сам, своей жизнью вызвал его, тщательно обеспечив ему живучесть, силу и неотразимость, а Визи оставалось только произнести его письменно, чтобы, вспыхнув чёрным огнём, стало оно моим законом, и законом неумолимым. Я представил себя прожившим миллионы столетий, механически обыскивающим земной шар в поисках Визи, уже зная на нём каждый вершок воды и материка, — механически, как рука шарит в пустом кармане потерянную монету, вспоминая скорее её прикосновение, чем надеясь произвести чудо, и видел, что «никогда» смеётся даже над бесконечностью.
Разлюбить человека – это еще полбеды. Ты еще перестаешь любить все то, что ему нравилось.
Кто бы видел, как мы с ней прощались.
На её лице
кипели слезы.
На вокзале дискантом кричали
маленькие
злые паровозы.
Шла узкоколейная дорога
к берегу песчаному разлуки.
Вы меня касались так немного,
жалобно протянутые руки.
Всколыхнулись шрамами царапин,
я их знаю,
это наши шрамы.
... Я стою, оставленный,
на трапе,
молча счастья взвешиваю граммы!
Мало!
Как цветов на Антарктиде...
Женщина уходит при народе,
женщина уходит,
посмотрите...
Женщина уходит
и уходит.
Так было всегда: что бы ни случилось, доброе или дурное, всякое событие у него так или иначе связывалось с нею.
Сожги мой крик в тишине.
Забудь мой образ, прошу...
Я не хочу быть как все
Забудь меня, я ухожу.
Скажите ей, что я ушёл,
И что не смог её дождаться.
Лишь октября зажёг костёр,
Чтобы хоть как-то попрощаться.