— Я не знаю, может, я просто схожу с ума?
— Так же сходил с ума Христофор Колумб, считавший, что земля есть и на другой стороне планеты.
— Я не знаю, может, я просто схожу с ума?
— Так же сходил с ума Христофор Колумб, считавший, что земля есть и на другой стороне планеты.
Я же актриса, а значит, я немного сумасшедшая.
Я могу использовать свой опыт, чтобы читать лекции о мужчинах и женщинах, знавших правду о нашем существовании, и то, что они написали, можно вместить в одно-единственное слово: живите. Если ты живешь, Бог будет с тобой. Если ты откажешься рисковать, Он вернется на далекие Небеса и станет лишь темой философских построений. Все на свете об этом знают. Но никто не делает первый шаг. Наверное, из страха, что такого человека назовут безумцем.
Опсихопатиться до мозга костей.
Когда ты сумашедший — это не так мешает. Ужасно, когда ты сходишь с ума.
Я твоя депрессия, я твое мучение, побочный эффект, таблетки — вот твое спасение.
Я твоя болезнь, я твое свидание, удовлетворение, твое желание.
Я твоя сила, я твоя слабость, я твоя правда и уже твоя сладость.
Я твоя выдумка и в тоже время реальность, я твоя ошибка и выход на брутальность.
Я твоя бессоница, твое воображение, твоего тела зеркальные отражения, черная опухоль твоего сердца, неизлечимая ни препаратами, ни средствами.
Я след твоих нервов и границ терпения, я пауза сердцебиения.
Я твое сердце и твоя кровь, я твоя ненависть и твоя любовь.
Пьянка есть добровольное упражнение в безумии. Если и выпивать, то поменьше и пореже. И только если нужда в этом есть.
А ведь я ищу не счастья, а всего лишь гармонии с пунктирами экстазов.
Он вспоминает одну картину, в которой психиатр уверяет своего клиента, героя картины, в том, что если человек задаётся вопросом, нормален ли он, то он наверняка нормален. Настоящие шизики всегда твёрдо уверены в своей нормальности. Поэтому он, скорее всего, нормален, раз способен подвергать этот факт сомнению.
... я не могу, я не в состоянии за один день получить столько счастья. Столько во мне не поместится.
Если бы отдельные люди вели себя, как целые народы, — на них давно бы надели смирительную рубашку.