В самых темных и грязных уголках Лондона не совершается столько греховного, как в этих восхитительных и веселеньких пригородах.
Преступление — обыденность. Логика — редкость. Поэтому вам лучше сосредоточиться на логике, а не на преступлении.
В самых темных и грязных уголках Лондона не совершается столько греховного, как в этих восхитительных и веселеньких пригородах.
Преступление — обыденность. Логика — редкость. Поэтому вам лучше сосредоточиться на логике, а не на преступлении.
А как хорошо дышится свежим утренним воздухом! Видите вон то маленькое облачко? Оно плывет, как розовое перо гигантского фламинго. Красный диск солнца еле продирается вверх сквозь лондонский туман. Оно светит многим добрым людям, любящим вставать спозаранку, но вряд ли есть среди них хоть один, кто спешит по более странному делу, чем мы с вами. Каким ничтожным кажется человек с его жалкой амбицией и мечтами в присутствии этих стихий!
Как раз заурядные, бесцветные преступления разгадать труднее всего, подобно тому как труднее всего разыскать в толпе человека с заурядными чертами лица.
«Wir sind gewohnt, dass die Menschen verhonen was sie nicht verstehen». Гете, как всегда, глубок и краток.
Увидев дрогнувший край паутины, мгновенно представляешь себе хищного паука в ее центре.
Того, кто пытается освободить себя от подчинения законам природы, неизбежно ожидает беда.
Мой старый принцип расследования состоит в том, чтобы исключить все явно невозможные предположения. Тогда то, что остается, является истиной, какой бы неправдоподобной она ни казалась.
У меня странный организм. Я не помню случая, чтобы работа утомляла меня. Зато безделье меня изнуряет.