Я спрашиваю его, не слышал ли он когда-нибудь о реальной жизни. Дюк говорит, что слухи о реальной жизни сильно преувеличенны. Этого-то я и боялся, говорю я.
Мягкие игрушки особенно яркие и широко улыбаются, что ни о чем не говорит, — люди тоже так делают, по крайней мере большинство.
Что ты делаешь, Дюк, спрашиваю я Дюка. Я играю в ничегонеделание.... А что я по твоему должен делать?
Я не знаю, говорю я. Ведь все что-то делают. Так принято — что-то делать. Да, но для меня это лишнее. А что ты сам делаешь? Не знаю, все что угодно, говорю я. Как дела у Зои? Делает все что угодно, говорит Дюк.
... я даже не знаю, как оно действует, время. Но ведь не возможно знать все, думаю я, слушаю музыку, курю и жду, что время пойдет.
Давай поиграем. Давай во что-нибудь поиграем, мне надоела скука. И давай поиграем во что-нибудь теплое, мне надоел этот вечный собачий холод.
Давай поиграем. Давай во что-нибудь поиграем, мне надоела скука. И давай поиграем во что-нибудь теплое, мне надоел этот вечный собачий холод.
Мы ведь не обращаем внимание на недовольный лай пробегающих мимо дворняг, не пытаемся вникнуть и расшифровать карканье сварливых ворон... Точно также нужно научиться не принимать близко к сердцу слова завистников и обиды людей, которые ничего не значат в нашей жизни, а, следовательно, никоим образом не могут на нее повлиять. Пока мы сами им этого не позволим...
Нельзя пинать маленьких собак, которые меньше, чем ты сам, говор я Дюку.
Чушь, говорит Дюк, можно пинать только собак, которые меньше, чем ты сам, все остальное опасно, поэтому рассчитано только на слабоумных. Попробуй, пни питбуля, если не веришь.
Cлайд с цитатой