Каждый трёт, как надо делать, чтоб страна обустроилась,
Но пустыми бутылками завалил свою комнату.
Каждый трёт, как надо делать, чтоб страна обустроилась,
Но пустыми бутылками завалил свою комнату.
Ничто так не тяготит нас, как наступающий вслед за бурей страшных событий мертвый покой бездействия — та ясность, где уже нет места ни страху, ни надежде.
Мы раскалимся и станем газами,
Потом каплями, алмазами,
Частью другого разума,
Словно две последние части пазла,
Фотографии, которых время пощадило и оставило,
Чистой и безнаказанной, не размазанной.
Но я чувствую, что уже опаздываю,
И глаз твоих тепла мне не найти
Между двумя вскользь брошенными фразами.
Большие нации делают так, чтобы чужие таланты стали их собственными. Местечковые — боятся пустить в свой огород, чтобы не съели лишнюю капусту.
Бывает, в сердце носим то, чего не хочется в себе признать,
Скрывать все свои слабости – мы в этом профи.
Тогда ты думала, что ты сильней меня,
Не уставая при этом причитать, серьезно хмурила смешные брови.
Ты свято верила, что я другой,
Отчаянно твердила, что могу меняться.
А, впрочем, нам ведь было хорошо с тобой,
А значит не к чему жалеть и извиняться.
Я никогда не думаю об американском, французском и другом зрителе. Или о жюри какого-нибудь фестиваля — мне это абсолютно неинтересно. Меня интересует успех в своей стране.