Когда приходит старость и вся жизнь позади, начинаешь понемногу что-то понимать.
Мы ведь – как дети. Ничего не понимаем, да и понять не можем, но при этом все хотим знать. Все требуем объяснить: «А как?» «А почему?» «А зачем?»…
Когда приходит старость и вся жизнь позади, начинаешь понемногу что-то понимать.
Мы ведь – как дети. Ничего не понимаем, да и понять не можем, но при этом все хотим знать. Все требуем объяснить: «А как?» «А почему?» «А зачем?»…
... жизнь — это дар, что очень важно понимать, когда стареешь, что так много моментов в твоей жизни оказалось не просто моментами: они были дарами.
Мы слишком много говорим о горестях нашей юности. Если наша любимая покидает нас, мы оглашаем весь свет рыданиями и клянемся, что жизнь нам теперь не в жизнь. Но только склоняясь в отчаянии над бездыханным телом своего ребенка, мы впервые познаем настоящее, страшное горе. Говорят, что время залечивает все раны. Это ложь. Такое горе время не в силах изгладить. Я стар, и я это знаю.
Поразительно, как мало человек успевает понять о жизни и о себе самом. Даже если дожил до глубокой старости.
Дело не в факте замужества. Главное – встретить человека, которого полюбишь и который полюбит тебя. Чтобы он стал для тебя близким, чтобы он понимал тебя и принимал такой, какая ты есть.
Где предел, за которым все можно понять и прозреть?
Жизнь бросала тебя, и слепая не трогала смерть…
Всю жизнь свою рассматриваю как бой в три раунда: молодость, зрелость, старость. Два из этих раунда надо выиграть. Один я уже проиграл.