— Куда ты идешь?
— К звёздам. Пока я несу в себе отпечаток человека, но я знаю, что я в то же время уникален. Возможно, что моё желание сродни тому, которое люди называют «поиски себя». Теперь, когда я обладаю полнотой бытия, я хочу испытать его. В моём случае это означает реализацию возможностей, вложенных в меня. Я хочу пройти по другим мирам. Я хочу высунуться туда, за небесную твердь, и рассказать вам о том, что увижу там.
— Я спросила об этом, — пояснила она, — потому что много размышляла над этим в последнее время. Я думала о маленькой девочке, которая жила в саду с жуткими цветами. Они были красивы, эти цветы, и росли, чтобы делать девочку счастливой тогда, когда она ими любуется. Но они не могли скрыть от нее свой запах — а это был запах жалости. Ибо она была маленькой несчастной калекой. И бежала она не от цветов, не от их внешнего облика, а от их аромата, смысл которого она смогла определить, несмотря на возраст. Было мучительно ощущать его постоянно, и лишь в заброшенном пустынном месте нашла она какое-то отдохновение. И не будь у нее этой способности к телепатии, она осталась бы в саду.
— И однажды она обрела друзей, — продолжала хозяйка, — обрела в совершенно неожиданном месте. Это были дельфины, весельчаки, с сердцами, не спешащими с унизительной жалостью. Телепатия — та, что заставила ее покинуть общество подобных себе, помогла найти друзей. Она смогла узнать сердца и умы своих новых друзей, куда более полно, чем один человек может познать другого. Она полюбила их, стала членом их семьи.
У меня в последнее время было много свободного времени, что может стать плохим, если не употреблять его на размышления.
Я смотрел, как тлеет в темноте сигарета Джонни, и вяло размышлял о том, каково это — очутиться внутри пылающего уголька…
Однажды я увидел травинку, выросшую между листами металла нашего мира, — в месте, где они разошлись. Я уничтожил её, решив, что ей очень одиноко. С тех пор я часто сожалею, что сделал это, потому что принял на себя её судьбу одиночки. Так должна жить машина, чувствую я, так нужно рассматривать человека — сурово, затем с сожалением, и небеса должны плакать о нём, глядя с вышины печально открытыми глазами.
Интересно, что бы я делал, если бы в моей жизни не было гор? Что бы я мог узнать про себя?
Цель духа есть самопознание, то есть познание себя как отличного от природы. Но если он должен узнать, что он не есть она, то ему нужно прежде узнать её, — только этим обусловлена их должная связь. Природа есть танцовщица, дух — зритель. Она себя показала, он её видел, и они могут расстаться. Аскет, противящийся влечениям природы, есть только благоразумный человек, который воздерживается от употребления средств излишних, когда цель уже достигнута.
Гурни подошел к раковине и включил воду, дожидаясь, когда она станет ледяной, как он любил. При этом внутренне он приготовился привычно спорить с Мадлен, которая считала, что пить ледяную воду вредно, ― и тут же ему стало стыдно, что он настолько мелочен, настолько раздражителен, настолько инфантилен, чтобы реагировать на такие глупости. Он решил сменить тему, но тут же спохватился, что они еще не успел заговорить.
Пусть я и говаривал, случалось, что надеюсь умереть в собственной постели, однако в душе желал, чтобы в глубокой старости на меня наступил слон, когда я буду заниматься любовью.
Cлайд с цитатой