Оноре де Бальзак. Эликсир долголетия

В ответ на слова сына голова старика с ужасной быстротой повернулась к Дои Хуану, и шея застыла в этом повороте, как у мраморной статуи, которая, по мысли скульптора, обречена смотреть в сторону; широко открытые глаза приобрели жуткую неподвижность. Он умер, умер, потеряв свою единственную, последнюю иллюзию. Ища убежище в сердце сына, он обрел могилу глубже той, которую выкапывают для покойников. И вот ужас разметал его волосы, а глаза, казалось, говорили. То был отец, в ярости взывавший из гробницы, чтобы потребовать у бога отмщения!

0.00

Другие цитаты по теме

Молчаливый слуга, провожавший молодого человека к спальне умирающего, настолько слабо освещал путь своему хозяину, что смерть, найдя себе помощников в стуже, безмолвии и мраке, а может быть, и в упадке сил после опьянения, успела навеять на душу расточителя некоторые размышления: вся его жизнь возникла перед ним, и он стал задумчив, как подсудимый, которого ведут в трибунал.

Нередко смерть отца застает молодых людей среди праздника жизни, на лоне безумной оргии.

Кто не горел — не возродится.

Кто не тонул — не осознал,

Насколько воздух мира сладок.

Кто не боролся — не поймёт,

Насколько нужен день покоя.

Что неизменно — не живет.

Бессмертный пепел, что не может

Бороться, рушить, созидать.

Жить хорошо, но безусловно,

Когда-то нужно умирать...

Загляните жертве в глаза, хотя бы на фото. Не важно, живые они или мертвые, их можно прочесть. И знаете, что там? Они рады смерти. Не сразу, нет, в последний миг. Они рады облегчению, потому что они боялись, а потом впервые увидели, как же легко покончить со страхом. Они увидели, увидели в последнюю долю секунды, кем они были. Увидели, что сами разыграли всю драму, которая была всего лишь жалкой смесью высокомерия и безволия. Но с этим можно покончить. Понять, что не стоило так держаться за жизнь. Осознать, что вся твоя жизнь, вся любовь, ненависть, память и боль — все это одно и то же, все это — один сон. Сон, который ты видел в «запертой комнате». Сон о том, что ты был... человеком.

Le soleil au déclin empourprait la montagne

Et notre amour saignait comme les groseilliers

Puis étoilant ce pâle automne d'Allemagne

La nuit pleurant des lueurs mourait à nos pieds

Et notre amour ainsi se mêlait à la mort

Au loin près d'un feu chantaient des bohémiennes

Un train passait les yeux ouverts sur l'autre bord

Nous regardions longtemps les villes riveraines

Женщина — восхитительный инструмент, доставляющий неизъяснимые наслаждения, — но лишь тому, кто знает расположение его трепещущих струн, кто изучил его устройство, его робкую клавиатуру и изменчивую, прихотливую постановку пальцев, потребную, чтобы на нем играть.

La femme est un délicieux instrument de plaisir, mais il faut en connaitre les frémissantes cordes, en étudier la pose, le clavier timide, le doigté changeant et capricieux.

Woman is a delightful instrument of pleasure, but it is necessary to know its trembling strings, to study the position of them, the timid keyboard, the fingering so changeful and capricious which befits it.

Мне не страшно, если вас это интересует. Мгновение смерти полно звуков, тепла и света. В нем столько света, что он наполняет и поглощает меня. Тоннель света несется навстречу, выгибается выше, и выше, и выше; и если бы пение было чувством, то этот подъем, напоминающий смех, был бы им…

Остальное вы узнаете сами.

Как я люблю тебя? Считай.

Во-первых, я люблю тебя

Как простирается душа

До самой кромки Бытия.

Как светят солнце и свеча

На ежедневный хлеб-и-соль.

И как от страсти трепеща

Тиран восходит на престол.

Я потеряла много вер

Пока за солнышком брела.

Как запечатанный конверт

Простая жизнь моя была.

И если Смерть придет за мной

И если я пойду за ней,

То после Смерти буду я

Любить тебя еще сильней.

Женщина — восхитительный инструмент, доставляющий неизъяснимые наслаждения, — но лишь тому, кто знает расположение его трепещущих струн, кто изучил его устройство, его робкую клавиатуру и изменчивую, прихотливую постановку пальцев, потребную, чтобы на нем играть.

La femme est un délicieux instrument de plaisir, mais il faut en connaitre les frémissantes cordes, en étudier la pose, le clavier timide, le doigté changeant et capricieux.

Woman is a delightful instrument of pleasure, but it is necessary to know its trembling strings, to study the position of them, the timid keyboard, the fingering so changeful and capricious which befits it.