— Лётчик?
— Иногда. Вообще-то, я эндокринолог.
— Лётчик?
— Иногда. Вообще-то, я эндокринолог.
— У меня вопрос к свидетелю: «Скажите, подсудимый испытывал личную неприязнь к потерпевшему?»
— Даа... исьпитывал. Он мне сказал: «Такую личную неприязнь я исьпитываю к потерпевшему, что кушать не могу».
— Хачикян!
— А?
— Свидетель Хачикян, я Вас что, должна по всей Москве искать?
— Слушай, Вы сами сказали: «Свидетели, удалитесь!» — я удалился...
— Свидетель Хачикян, ну... а люстру-то подсудимый разбил, да?
— Даа... Разбиль. Зачем отрицать... Когда мы пошли домой, он случайно стулом задел...
Валик-джан, я тебе один умный вещь скажу, но только ты не обижайся: ты и она не две пары в сапоги...
— Вы говорите, что подсудимый не был знаком с потерпевшим. Зачем же он к нему пришел?
— Мы ему покрышки принесли, его резины совсем лысые. Эти «Жигули»... Чем думают, я не знаю? Под ногами крутятся, крутятся...
— Этот… потерпевший… открыл дверь, а Валико джан… подсудимый… сказал: «Здравствуй, дорогой». А потерпевший сказал: «Извините, я туалет хочу…» А она… выскочился на улицу и кричала «милиция, милиция…». А я сказал: «Валик-джан, пошли домой»… и пошли...
— Значит, вы утверждаете, что подсудимый не наносил побоев потерпевшему?
— Конечно, не наносил! Он пошёл туалет, а Валик-джан не смог дверь сломать…
— Значит, дверь он ломал?
— Зачем ломал?
— Ну Вы же сами сказали.
— Слушай, я русский язык не хорошо знаю... Он постучил дверь и сказал — тоже хочет… Такие вопросы задаёте, что неудобно отвечать… даже...
Пастух спрашивает у Мимино:
— Было восемь баранов. Где еще один?
— Так восемь это с тобой.
Пастух обрадовался и говорит второму пастуху:
— Аа...! Нормально, восемь это со мной было!