Почему бы не перестать спасать мир и спасти себя?
— Как понять, что ты влюбился?
— Когда хочешь вырвать ему сердце и расхерачить его до кровавых соплей!
Почему бы не перестать спасать мир и спасти себя?
— Как понять, что ты влюбился?
— Когда хочешь вырвать ему сердце и расхерачить его до кровавых соплей!
— Может, я лесбиянка?
— У тебя был секс с женщиной?
— Одна женщина отлизала у меня, когда я сидела с её ребёнком.
— Ну, а ты, вернула ей «услугу»?
— Нет.
— Тогда ты не лесбиянка, а лежачая принцесса.
— Ты расскажешь Фионе?
— А что мне ей говорить? Что твое имя не Стив? Что у тебя другая семья, живущая в Чикаго, и которую она никогда не видела? Или что твоя мама целует тебя в губы? И, кстати, это мерзко.
Как-то нам пришлось жить в машине, дядя Ник нас выставил, больше никто нас к себе не брал. Я, Лип и Йен спали на заднем сиденье, когда Фрэнк остановился. Была ночь. Он посчитал, что мы в Холстаде. Он велел нам сидеть на тротуаре, пока его нет. Мне было шесть. Пролетело несколько часов, мы сидим и ждём, а лоб у Йена просто пылал. Он забился в истерике. Что делать? Я побежала по улице, схватив Липа и Йена, звала на помощь. Проще было бы купить крек, чем доехать до больницы. Но я добежала туда на своих двоих. У Йена была температура под 40. Еще бы пару часов и... кто знает. Фрэнк объявился через пару дней и первое, что он спросил: «А сколько при мне деньжат?»
Хотелось бы сказать, что это был единственный раз, но это был лишь первый. У матери биполярное расстройство, отец-алкоголик и наркоман. Он берет все подряд и ничего не даёт взамен: ни денег, ни поддержки. Я из кожи вон лезла, чтобы их вырастить. И лезла бы ещё сильнее. Я не прошу вашей жалости или восхищения. Я просто хочу дать детям всё, что они заслуживают, потому что они молодцы и достойны большего.
— Бессердечная ты скотина, Браун. Мы всего-то и можем, что помолиться за капитана, за командира, за остальных...
— А кто за нас помолится, Квири? Молитвами их не вернешь, а мы еще можем спастись.
— Вы желаете отомстить, миссис?
— Ее сдерживает клятва. Ей нельзя убивать, даже ради своего спасения. Но за нее готов убить я.
— И я.
— И я, миледи.
Южная школа считает, что Господь спасает грешную душу подобно кошке, которая схватывает котят и уносит их в верное убежище. Северная школа настаивает на том, что Господь спасает грешную душу как обезьяна, уговаривающая детенышей обнять ее, чтобы она могла унести их.