— Помнишь, когда ты была маленькой, ты все время просила собаку, а я отказывал потому что…
— Ты говорил, что это тебе придется её кормить, а ты и так с трудом вспоминал, что надо кормить меня.
— Помнишь, когда ты была маленькой, ты все время просила собаку, а я отказывал потому что…
— Ты говорил, что это тебе придется её кормить, а ты и так с трудом вспоминал, что надо кормить меня.
— Я заканчиваю уже третий курс, но ещё без понятия, чем хочу заниматься. Когда ты был в моем возрасте, ты уже опубликовал первую книгу, а сейчас ты получаешь поразительную награду, потому что последовал за своим увлечением. Как мне стать поразительной, если свое я так и не нашла?
— Поверь мне, ты найдешь. Или... Или призвание найдет тебя. И однажды ты посмотришь назад и поймешь, что... Что весь полученный тобой опыт, каждая кажущаяся ошибка или тупик на самом деле были прямой дорогой к тому, кем ты и должна была быть. И кем бы ты ни стала, у меня нет ни малейшего сомнения, что ты будешь потрясающей. И знаешь, откуда я это знаю?
— Откуда?
— Потому что ты уже потрясающая.
— Ох, милая, принесу тебе пару таблеток аспирина.
— О, нет! Не надо аспирина.
— Что ты имеешь в виду? Почему не надо?
— Это ее первое похмелье. Я имею в виду, что это рубеж. Это обряд посвящения. Разве ты не хочешь испытать это во всей полноте, не сдерживаемой лекарствами?
— Нет.
— Если бы вы узнали, что вам изменяют, то, как бы убили предателя?
— Ножом в сердце.
— Так, а если у вас кишка тонка?
— Застрелить.
— У вас и для этого кишка тонка.
— Что не так с нашими кишками?
— Столько человек пострадали, потому что одна женщина оберегала семейную репутацию.
— У тебя таких проблем не будет. Благодаря мне и бабушке, наша семейная репутация давно загублена.
— Если бы ты кого-то убила, ты бы мне рассказала?
— Конечно. Чтобы ты помог спрятать тело.
— Он хочет изучить мои творческие методы.
— То есть посмотреть, как ты тянешь до последней секунды...
— А потом строчишь целые тома в панике и кофеиновой горячке?
— Папа, мне уже восемнадцать!
— Я знаю, знаю. Просто... на реальность ты ещё успеешь насмотреться. Я хочу, чтобы ты как можно дольше не снимала розовые очки.
— Это письмо, которое вставлено в рамку у тебя в кабинете...
— Мой первый отказ в публикации.
— Да. Как ты можешь держать его там?
— Потому что оно стимулирует меня. Я получил более двадцати таких, прежде чем «Чёрная Пешка» согласилась издать «Под градом пуль». Это письмо... это письмо напоминает мне о том, что я преодолел. Отказ — не провал.
— Безусловно, он похож на провал.
— Провал — это когда ты сдаёшься. Все получают отказы. И то, как ты справишься с этим, определяет, где ты окажешься.
— Это что, газета? Не боишься показаться отсталой среди своих гипер-, нано-, техно-приятелей с IPod'ами?
— А я бунтарка. «Old school» навсегда!
— Тебе образование дороже запрещённого фейерверка?
— Знаю, я — сплошное разочарование.