Ай, Питер, Питер, ты слишком красив,
Чтобы быть просто другом!
Ай, Питер, Питер, ты слишком красив,
Чтобы быть просто другом!
Город, где я напиваюсь, еще не проснувшись -
Иначе не выйти под северный дождь,
Не пробраться меж каплями,
Чтоб как-нибудь выразить всё же твою невыразимую сущность,
А, может быть, даже несмело шепнуть
Незатейливый комплимент...
Город гранитных грифонов, гордыни и гнева -
Меланхолично застыла Нева,
Словно в воду опущена.
Мне всё мерещится в небе твоем зеленоглазая дева,
А небо-то слепо, как слепок с лица
Убиенного Пушкина...
Счастье моё, доставай свой старый путеводитель,
Я знаю город любви — не Париж, а дождливый Питер.
Счастье моё, раскрывай свои координаты,
Я знаю — там, где любовь — лучшие в мире закаты.
Здесь, где Пушкин был застрелен,
Где повесился Есенин,
Быть поэтом не призванье,
а почти что приговор.
Кому-то девочки, кому-то выпить...
Кому-то — просто встретиться с людьми!
А мой размер — приехать в Питер,
И объясниться Питеру в любви!
Здесь, где Пушкин был застрелен,
Где повесился Есенин,
Быть поэтом не призванье,
а почти что приговор.
Посмотрите, посмотрите,
Вот задумался о чем-то
Незнакомец в альмавиве,
Опершись на парапет...
С Петропавловской твердыни
Бьют петровские куранты,
Вызывая из могилы
Беспокойных мертвецов!
И тотчас же возле арки,
Там, где Зимняя Канавка,
Белый призрак Белой Дамы
Белым облаком сошел. . .
Зазвенели где-то шпоры,
И по мертвому граниту
К мертвой даме на свиданье
Мчится мертвый офицер! . .
— «Герман?! «-»Лиза?..» И, тотчас же,
Оторвавшись от гранита,
Незнакомец в альмавиве
Гордый профиль повернул.
— Александр Сергеич, вы ли,
Вы ли это?... Тот, чье Имя
Я в своих стихах не смею
До конца произнести?!
Белой, мертвой странной ночью,
Наклонившись над Невою,
Вспоминает о минувшем
Странный город Петербург...
У меня точно свидание с Петербургом. Он держит меня за руку и дарит свою удивительную любовь: строчки из композиции как нежные признания, затяжки как поцелуи, тёплый свет солнца как обещание быть вместе навсегда... Я чувствую себя любимой, но я одна.
Люблю я город над рекой.
Люблю его, Петра творенье!
Он для меня один, родной:
С моей судьбой – одно сплетенье.