Это моя игра. Хотите обыграть меня в моей же игре?
Стилински, я никогда не засчитывал техническое поражение в игре. И никогда не буду.
Это моя игра. Хотите обыграть меня в моей же игре?
— Сколько пальцев я показываю?
— Четыре?
— Скажи два.
— Два?
— Отлично, вставай. Давай. Вали на поле. И захвати клюшку.
Во всех историях про обманщиков речь всегда идёт о еде, Лидия. Койоты, вороны, лисы – все они голодны. И я тоже. Просто мне нужно нечто другое. Я питаюсь чувствами. И я ненасытен.
– Пришли в субботу? Какой трудяга. И где она их прячет?
– Прости, но я не понимаю, о чём ты.
– Маленькие ножики... кинжалы... Я знаю, что это. Это физическое воплощение её хвостов. Та чертовщина, которой она пользуется.
– Видимо, ты хочешь почитать об этом. Я могу показать в библиотеке стеллаж с японской мифологией.
– Нет. Нет, я хотел бы поговорить с Вами. Чем старше хвосты, тем сильнее Они, я прав? Я знаю, что остался последний. И он самый сильный.
– К сожалению, я не знаю, о чём ты.
– Всё равно скажете. Все говорят.
— А ты знаешь загадки, Стайлз?
— Немного.
— Что становится больше, чем больше у неё отбираешь?
— Дыра.
— Что становится более мокрым, чем больше ты высыхаешь?
— Полотенце.
— Когда дверь — не дверь?
— Когда приоткрыта.
— Это у всех есть, но никто не может потерять. Что это?
— Я не знаю!
Хороший игрок, проигравший в шахматы, искренно убежден, что его проигрыш произошел от его ошибки, и он отыскивает эту ошибку в начале своей игры, но забывает, что в каждом его шаге, в продолжение всей игры, были такие же ошибки, что ни один его ход не был совершенен.
Как можно выиграть или не проиграть в игре, правила которой постоянно меняются и меняются не вами?