Александр Исаевич Солженицын. Раковый корпус

Другие цитаты по теме

— А бесплатность — наше главное достижение.

— Да уж такое ли? Что значит «бесплатность»? — платит не пациент, а народный бюджет, но он из тех же пациентов. Это лечение не бесплатное, а обезличенное. Сейчас не знаешь, сколько б заплатил за душевный приём, а везде — график, норма выработки, следующий! Да и за чем ходят? — за справкой, за освобождением, за ВТЭКом, а врач должен разоблачать. Больной и врач как враги — разве это медицина?

Этот закон, вероятно, имеет и всеобщий характер: всякий делающий всегда порождает и то, и другое — и благо, и зло. Один только — больше блага, другой — больше зла.

Как ни смеялись бы мы над чудесами, пока сильны, здоровы и благоденствуем, но если жизнь так заклинится, так сплющится, что только чудо может нас спасти, мы в это единственное, исключительное чудо — верим!

— Что Гитлер — проклятый, это не требует повторных доказательств. Но все же ленинградскую блокаду я на него одного не списываю.

— Гитлер и шел нас уничтожать. Неужели ждали, что он притворит калиточку и предложит блокадным: выходите по одному, не толпитесь? Он воевал, он враг. А в блокаде виноват некто другой.

— Ну, скажем, тот или те, кто были готовы к войне, даже если бы с Гитлером объединились Англия, Франция и Америка. Кто получал зарплату десятки лет и предусмотрел угловое положение Ленинграда и его оборону. Кто оценил степень будущих бомбардировок и догадался спрятать продовольственные склады под землю. Они-то и задушили мою мать — вместе с Гитлером.

Главврач понимал своё положение не как постоянную, неусыпную и изнурительную обязанность, но как постоянное красование, награды и клавиатуру прав. Он назывался главврач и верил, что от этого названия он действительно становится главный врач, что он тут понимает больше остальных врачей, ну, может быть не до самых деталей, что он вполне вникает, как его подчинённые лечат, и только поправляя и руководя, оберегает их от ошибок. Вот почему он так долго должен был вести пятиминутку, впрочем, очевидно, приятную и для всех. И поскольку права главврача так значительно и так удачно перевешивали его обязанности, он и на работу к себе в диспансер принимал — администраторов, врачей или сестёр — очень легко: именно тех, о ком звонили ему и просили из облздрава, или из горкома, или из института, где он рассчитывал вскоре защитить диссертацию; или где-нибудь за ужином в хорошую минуту кого он пообещал принять; или если принадлежал человек к той же ветви древнего рода, что и он сам. А если начальники отделений возражали ему, что новопринятый ничего не знает и не умеет, то ещё более них удивлялся Низамутдин Бахрамович: «Так научите, товарищи! А вы-то здесь зачем?»

Вопрос: По каким признакам можно узнать полную цивилизацию?

Ответ: Вы узнаете её по нравственному развитию. Вы считаете себя ушедшими далеко, потому что вы сделали великие открытия и чудесные изобретения; потому что ваши жилье и одежда лучше, чем у дикарей. Но право называть себя цивилизованными вы будете иметь лишь тогда, когда изгоните из общества вашего позорящие его пороки и когда вы будете жить между собою как братья, на деле претворяя христианское милосердие. Но пока этого не произойдет, вы будете оставаться всего лишь просвещенными народами, находящимися только на первой стадии цивилизации.

Из двух народов, достигших верхней ступени на лестнице общественного развития, лишь тот может назвать себя наиболее цивилизованным в истинном смысле этого слова, в котором всего меньше эгоизма, скупости и гордости; привычки которого более интеллектуальны и нравственны, нежели материальны; у которого ум может развиваться с наибольшей свободой; у которого всё более доброты, доброй воли, взаимных благожелательства и великодушия; у которого кастовые и родовые предрассудки наименее укоренены, ибо предрассудки эти несовместимы с истинной любовью к ближнему; у которого законы не освящают никаких привилегий и одинаковы как для первого, так и для последнего из граждан; у которого справедливость осуществляется с наименьшим пристрастием; у которого слабый всегда находит защиту от сильного; у которого человеческая жизнь, верования человека и его мнения наиболее уважаются; где всего менее число несчастных и где, наконец, каждый человек доброй воли всегда уверен, что у него не будет недостатка в необходимом.

А откуда вы знаете, в какой точке земли вы будете счастливы, в какой — несчастливы? Кто скажет, что знает это о себе?

Совсем не уровень благополучия делает счастье людей, а — отношения сердец и наша точка зрения на нашу жизнь. И то и другое — всё в нашей власти, а значит, человек всегда счастлив, если он хочет этого, и ничто не может ему помешать.

... Нельзя быть таким слишком практичным, чтобы судить по результатам, — человечнее судить по намерениям.

Сделав зло условием выживания, вы не можете ожидать, что люди останутся хорошими. Не ожидайте от них того, что они останутся нравственными и пожертвуют жизнями, чтобы стать пищей для безнравственных. Не ожидайте, что они будут создавать, когда производство наказывается, а грабеж вознаграждается. Не спрашивайте, кто разрушил сей мир. Это вы его разрушили.