Единственная истина состоит в том, что человек чувствует себя живым, пока сохраняет способность восхищаться.
— Не станешь же ты мне внушать, что сегодня ночью в меня влюбился?
— С таким умом — и такая дурочка? Поразительно!
— Не шути с такими вещами, Джош, у меня всего одно сердце, и мне не хочется, чтобы его растоптали.
Я хочу навсегда остаться той, кто наполнил тебя любовью. Пусть этой любви будет столько, что лучшим твоим умением в жизни останется именно умение любить. Знаешь, в конечном счёте всё сводится к двум чувствам: страху и любви. После моего ухода, когда тебя отпустит страх, у тебя останется одна обязанность – любить изо всех сил, без передышки, каждый подаренный тебе день. Хочу, чтобы ты обещал мне это, потому что это – единственная вечность, в которой я уверена.
— Давно вы с Люком знакомы?
— Мы познакомились ещё в школе. Тебе-то что?
— Каким он тогда был?
— Немного чокнутым — это как раз то, что мне сразу в нём понравилось.
— Всё мы отчасти со сдвигом. Сдвиг — это щёлка, через которую проникает свет.
— Ну, значит, он весь светился.
При желании, даже совсем небольшом, можно в чем угодно вокруг найти повод для веселья.
Мы растим детей, отдавая им всю нашу любовь и зная, что придёт день, когда они нас покинут, и что придётся их отпустить и радоваться, что их жизненный выбор не совпадает с нашим. Это сладостное и в то же время горькое подтверждение того, что нам удалось сделать их взрослыми и самостоятельными.
Всегда можно решить, как противостоять жестоким ударам: цинично, со злостью, смиренно. Мы выбрали юмор.
Мне кажется, ты боишься счастья, Хоуп. Возможно, тебе страшно, что ты только попробуешь его на вкус, а оно возьмёт и утечёт между пальцами. Но счастье невозможно без риска. Как ты поступаешь, когда тебе хочется получить удовольствие? Идёшь в лабораторию или зубришь в библиотеке. Как работать с такой жаждой изменить мир в сердце и при этом довольствоваться монотонностью жизни? Если ты не готова сделать всё, чтобы раздвинуть стены повседневности, может, ты просто не хочешь быть счастливой?
Ты подарила мне столько любви, что смогла кое-что из меня вылепить. На собраниях анонимных разочарованных я скажу, что меня спасла невероятная женщина. Мы были счастливы, а это влечёт некие обязанности по отношению к счастью. Каким бы ни было заданное уравнение, быть вдвоём – значит аннулировать вычитание и сложение. Чем меньше останется от одного или от другого, тем больше останется от нас двоих.
— Иногда невозможно объяснить, что ты к кому-то чувствуешь, просто знаешь, что этот человек заводит тебя туда, где ты никогда не бывал.
— А где ты никогда не бывал до знакомства со мной, Джош Кеплер?
— Рядом с тобой, Хоуп, а это прекраснейшее место, где я бывал за всю жизнь.
Мастер сказал:
— Когда ребенок находится в чреве матери, он молчит. Затем он появляется на свет — и говорит, говорит, говорит, пока однажды не оказывается в чреве земли. Тогда человек вновь умолкает.
Поймай эту тишину — она была в материнском лоне, она будет в лоне земли, и даже сейчас она определяет тот шум, который именуется жизнью.
Эта тишина — твое глубочайшее естество.
Cлайд с цитатой