Если любое изобретение может послужить средством дальнейшего развращения человеческого общества, получившего его в дар, то это лишь доказывает, что такое общество порочно по своей сути, ибо дары эти всегда несут в себе семена свободы.
Постмодернистский отказ от познающей, профетической и дидактической функции искусства «оправдывал» бездарность и позволял заменить традиционное созданиепроизведений искусства бесконечной «деятельностью», ориентированной на сам процесс этой деятельности.
На гробнице Ламарка его дочь сделала надпись: «Ты будешь отомщён». Как много говорят эти слова.
Профессора знаменитого Ньютона заставили сбежать в чиновники. То же случилось и с нашим Менделеевым: он ушёл из университета ещё в силах. Кювье преследовал Ламарка и провозгласил его со своими собратьями-академиками идиотом. Великая рукопись Ньютона валялась без внимания и была напечатана много лет спустя после её написания. Эдисон долго скитался в бедности, не находя приложения скрытым в неём силам. То же было и со знаменитым Бербанком.
Всё это продолжает совершаться и теперь, в особенности в таких некультурных странах, как старая Россия.
Великие дела творили не присяжные учёные, а люди, в общепринятом смысле, маленькие. Таковы, например, артиллерист Энгельгардт и великий Либих, не кончивший среднюю школу и попавший в профессора только благодаря протекции и связям Гумбольдта.
Тогда чрезмерное несчастье сделало нас людьми. А теперь бесстыдная погоня за собственностью снова превратила нас в разбойников. Чтобы это замаскировать, нам опять нужен лак хороших манер.
Журналист побуждает гласным словом к некой реакции и определенному поведению общества и власть интересна тем, что заинтересовывает общество. Отсутствие интереса — развал государства.
Если труд человеческого существа не приводит к благу общества, жизнь этого человека тщетна.
С годами я стал человеком без определенных занятий, без семьи, без родины, оказался вне всяких социальных групп, один, никто меня не любил, у многих я вызывал подозрение, находясь в постоянном, жестоком конфликте с общественным мнением и с моралью общества, и, хоть я и жил ещё в мещанской среде, по всем своим мыслям и чувствам я был внутри этого мира чужим.
Жизнь коротка, стеснен ее полет,
В суждениях не терпим мы различий.
Фальшив отяготивший нас обычай.
Средь наших норм, условностей, приличий
Добро случайно, злу преграды нет,
Рабы успеха, денег и отличий,
На мысль и чувство наложив запрет,
Предпочитают тьму, их раздражает свет.
На мой взгляд, то, что правильно для одного, вполне может быть неправильно для другого. Сам я, например, больше всего хотел, чтобы меня оставили в покое, но я обнаружил, что это — редкий случай; другие люди, если я оставлял их в покое, считали меня неотзывчивым, равнодушным эгоистом.
Cлайд с цитатой