Чем больше толстых наберется в церковь, тем меньше в нее попадет нуждающихся.
Настроение — вера, а оружие — сомнение.
Чем больше толстых наберется в церковь, тем меньше в нее попадет нуждающихся.
— Добро пожаловать, сын.
— Увы, господин мой, я не сын Твой, я слуга Таш.
— Дитя, всё, что ты отдавал Таш, ты отдавал Мне.
— Господин, разве правду сказал Обезьян, что Таш и Ты — одно и то же?
— Это ложь. Не потому что она и Я это одно, но потому, что мы — противоположное. Я беру на себя то, что ты отдавал ей, ибо Я и она настолько различны, что служение Мне не может быть отвратительным, а служение ей — отвратительно всегда. Если кто-то клянется имеем Таш и сдержит клятву правды ради, это Мною он клятся, того не зная, и Я отвечу ему. Если же кто совершит жестокость именем Моим, и скажет «Аслан» , он служит Таш и Таш примет его дело. Ты понял, дитя?
— Господин, ты знаешь, что я понял. Я искал Таш все мои дни.
— Возлюбленный, если бы твоё желание было не ко Мне, ты не искал бы так долго и так искренне, ибо искренне идущий — всегда находит.
Меньше всего людям за кулисами нужен думающий народ, способный к критическому размышлению. Именно поэтому они создают эти иллюзии: этот призрачный дух времени. Через религию, через средства массовой информации, через образование. Они хотят, чтоб вы жили внутри мыльного пузыря ваших иллюзий. И им это отлично удается.
Во взятой маске на прокат
вольешься в чей-то ты парад,
потом с парада в повседневность
и понесешь ту монобренность.
Жизнь коротка, когда осталось два шажка, а коль лет невпроворт, долгим кажется полет.
Однако Церкви свойственно первым делом обращаться к огню. И лишь потом задавать вопросы. В наше время женщиной быть опасно.