Он даже начал терять форму и уже едва ли был похож на кролика, и только для Мальчика он оставался тем же. Для него он всегда был красивым, и ничего другое для маленького Кролика не имело значения. Ему было все равно, как он выглядит для других людей, потому что волшебство детской сделало его Настоящим, а когда ты Настоящий, внешний вид не играет роли.
... если ты однажды становишься Настоящим, то уже не можешь превратиться обратно в ненастоящего. Это навсегда.
... И когда кто-то любит тебя долго-долго и не играет с тобой, а любит на самом деле, тогда ты становишься Всамделишным.
— А это больно? — спросил Кролик.
— Иногда больно, — ответил Кожаный Конь, который всегда говорил только правду. — Но когда ты Всамделишный, ты о боли не думаешь.
— А как это происходит? Как будто раз-раз — и ключик вставили и завели, — спросил Кролик, — или помаленьку?
— Раз-раз это не происходит, — ответил Кожаный Конь. — Ты же становишься, а это о-го-го как долго. Да этого и вообще может не случиться, если тебя ничего не стоит поломать, если у тебя повсюду острые края, если с тобой необходимо очень бережно обращаться. Вот почему это очень редко происходит с теми, кто не допускает к себе или старается держаться подальше от чужих проблем. Обычно к этому времени, когда ты становишься Всамделишным, шерсть у тебя во многих местах уже вытерта, глаза висят на ниточках, а из швов торчит вата и весь ты уже облезлый и потрепанный. Но в таких делах это совершенно неважно, потому что, когда ты Всамделишный, безобразным ты можешь казаться только тем, кто в таких делах ничего не смыслит.
Да, благодаря этому чудесному спасению в подвале, я заново научился волшебству. Я продолжал слушать мамины истории на ночь, но уже заказывал сны себе сам, проживая в них другую реальность. И когда сказка прорывалась из сна в мой день, я уже умел многое. Например, собирал золотую пыльцу с осенних кленовых листьев и переплавлял ее в золото. Все новые монетки я старательно начищал пастой ГОИ и любовался отблесками фантазии, превратившей обычные копеечные медяки в золотые дублоны, сложенные в пиратский сундук. Тысяча чертей и бочонок рома! Мне было весело, когда сундук — пустой коробочек от спичек, — наполнялся монетами. О, какая это была радость! Приходил черед новой сказки, окрашенной в золотисто-рыжие тона. Осень была в любое время года, потому что все золотое было неразменным богатством внутри меня. И это богатство никто не мог отнять — так же, как невозможно отнять у ребенка мечты или у взрослого желание быть счастливым. В любом возрасте можно быть волшебником. Взрослому для этого нужно хотя бы на время превратиться в ребенка, а ребенку — не пускать в себя «взрослые» страхи. Взрослые часто бояться освобождения от тревог, порожденных житейской суетой. Эти тревоги сдавливают бесконечную душу, загоняют ее в клетку — пусть даже из чистого золота, — заставляют страдать, но постепенно душа привыкает к неволе, как птичка к своей клетке. Привыкает к клетке и душа. И когда ее выпускают на волю, она боится сделать первый шаг. Свобода ей кажется клеткой, а тюремная клеть свободой. Взрослому труднее стать волшебником. Почти невозможно. Только в очищенное сердце может явиться этот дар.
Я в детстве тоже хотела иметь волшебную палочку, чтобы сразу стать старенькой, как моя бабушка, получать пенсию и ничего не делать. Хорошо, что у меня не было волшебной палочки.
Мальчик лежал под одеялом в уютной, тёплой постели и думал, как прекрасно ночное звёздное небо волшебного мира. Ещё вчера он находился в скучном, унылом мире людей, где все гоняются лишь за выгодой и личными желаниями, но сегодня он находился в особенном месте. Майкл знал, что никогда не забудет эту ночь.
Наступила весна. Такая весна, когда было непонятно, кто больше врет: календарь или окно. Мальчик каждое утро выкладывал на балкон камни-голыши и забирал их после завтрака. Пока что камни были холодными, как лёд.
«Наверное, весна – как мама. Долго не может решить, что надеть – и всегда надевает одно и то же».
– Тебе идёт зелёное в цветочек, – на всякий случай шептал он.
Для людей, которые в душе не перестали быть детьми и сохранили удивительный дар верить в чудеса, Новый год — это всегда что-то особенное. Время радости, оптимистичных планов, надежд, долгих весёлых каникул… и немножко волшебства, которое они сами создают себе и другим, стараясь, чтобы для всех близких праздник стал ярким и запоминающимся!
Мне кажется, что у каждого, независимо от того, сколько неприятностей у него будет во взрослой жизни, должно быть счастливое детство, которое можно вспомнить.
Cлайд с цитатой