У тебя в брюках свинцовая труба, или ты так рад меня видеть?
Возбуждение — быстролётное искупление тела.
У тебя в брюках свинцовая труба, или ты так рад меня видеть?
... Я никогда не думал, что с нами такое случится. Я думаю только о тебе и о всех мечтах, которые у меня были и которые теперь не осуществятся, потому что я был таким кретином. Я понимаю, что поступил так же, как и ты. Почему и кто что сделал... с чувствами или без, в конце концов, не важно. Я знаю, что причинил тебе боль, и мне от этого безумно грустно. Ты спросила, прощу ли я тебя? Я ответил, что это не так просто. Это просто очень просто, если проглотить свою дурацкую мужскую гордость, что я сейчас и делаю. И у меня не остается никакой злости, а только бесконечная грусть и пустота. Я уже не знаю, что и делать... Мне так тебя не хватает. Мне не хватает твоего запаха, твоей кожи, твоего смеха, твоих опухших глаз, когда ты утром просыпаешься. Мне бы так хотелось иметь от тебя маленькую, а еще лучше пятерых. Я знаю, что часто был невнимателен, но не потому, что я тебя не любил, а просто потому, что я идиотски верил, что мы так или иначе будем вместе. Я не хочу быть высаженным на льдине. Я хочу достойно состариться, я хочу кормить уток именно с тобой. Если у меня не будет детей, кто будет натирать мне спину камфорным спиртом, если я буду лежачим?.. Я знаю, что я ушел, но я так хочу вернуться. Я не могу без тебя.
— Деньги текли рекой, публика была у нас в руках. Я был готов на всё ради него. Он мог стать великим артистом.
— Он совсем так не думал.
— Я знаю, что вы скажете... Он страдал... Но я тоже страдал. Думаете, легко всю жизнь смешить людей? Иногда мне так одиноко, что я хочу умереть. Я рыдаю навзрыд. И снова надеваю костюм клоуна, готовый выступать.
У всех нормальных людей возникает возбуждение при виде сцен насилия по телевизору, но это не значит, что они все насильники.
Я постоянно возбужден, осознаю присутствие всех женщин в комнате, каждая клеточка моего тела вопит: «Пойди и трахни кого-нибудь!».
— Если очень чего-нибудь хочешь, если твердо веришь в то, что это случится, это исполнится.
Я могу использовать свой опыт, чтобы читать лекции о мужчинах и женщинах, знавших правду о нашем существовании, и то, что они написали, можно вместить в одно-единственное слово: живите. Если ты живешь, Бог будет с тобой. Если ты откажешься рисковать, Он вернется на далекие Небеса и станет лишь темой философских построений. Все на свете об этом знают. Но никто не делает первый шаг. Наверное, из страха, что такого человека назовут безумцем.
— О, итальянец, любовь моя, иди ко мне! Дай мне сильные ощущения! Я хочу дрожать от возбуждения! Пеппино, я люблю тебя! Любовь под пулями, любовь во время войны! Целуй меня, целуй! Давай займемся любовью! Ну все, война закончилась — конец любви.
— Куда же ты?
— Переживаний больше нет.
И охота же ей лезть не в свое дело! Удивительно, как возбуждает женщин один лишь запах скандала.