— Что ты здесь делаешь?
— Я вышел.
— Вышел?
— Из тюрьмы. Помнишь, я пошёл за сигаретами и не вернулся?
— Что ты здесь делаешь?
— Я вышел.
— Вышел?
— Из тюрьмы. Помнишь, я пошёл за сигаретами и не вернулся?
— Я хочу знать причину. И не говори про деньги.
— А почему нет? Я только вышел из тюрьмы, потерял четыре года своей жизни, а ты тут обыгрывал парнишек с обложек молодёжных журналов. Казино всегда в выигрыше. Чуть задержался в игре, и казино тебя раздевает. Но поставь всё, если пришла крупная карта, — и сорвёшь банк.
— Признайся, ты практиковал эту речь?
— Чуть-чуть. Она удалась? Я не торопился?
— О, всё отлично. Мне понравилось. Особенно насчёт молодёжных журналов.
— Я с детства привык получать то, что мне нравится.
— Наверное, вы были звездой песочницы.
— А я ей: «Я что, похож на любителя блинов?»
— И вывалил блины на пол?
— Все до одного.
— Долго лежали?
— До утра.
— Эй, Али. Подойди. Выглядишь неплохо, но погоди-ка, подтяни грудь. Если есть что показывать, показывай на благо дела. И не подходи ко мне со спины.
— Да мэм.
— И не называй меня мэм. Ладно?
— Да, сэр... То есть, мэм... То есть, Тесс.
— Иди работай. Мэм! Я что, такая старая?
— Да, мэм.
Дом? О чем это ты? Мой дом на Лукаут-Корт, там, где Бобо. Дом — это там, где моя мама и друзья. А еще — я даже стала думать, что дом — это там, где мы с тобой.
— Если тебя так волнует твое место в истории — давай назовем твоим именем улицу... или бульвар?..
— Об этом мы поговорим, когда я умру!
— Я никак не могу себя изменить: куда бы мы не шли, я все время оцениваю, чем там можно поживиться. Я всегда так делал и делаю, и мне нравится.
— Я никак не могу себя изменить: куда бы мы не шли, я все время оцениваю, чем там можно поживиться. Я всегда так делал и делаю, и мне нравится.