Птицей делает не сам дар, скорее уж характер, позволяющий не бояться встать на краю. И душа, способная к полету.
Разве это плохо — не знать грядущего? По мне, так просто замечательно. В неизвестности и азарт, и радость, и вдохновение.
Птицей делает не сам дар, скорее уж характер, позволяющий не бояться встать на краю. И душа, способная к полету.
Разве это плохо — не знать грядущего? По мне, так просто замечательно. В неизвестности и азарт, и радость, и вдохновение.
Знаешь, малыш, на мой взгляд, ничего общего нет между счастьем и удачей. Удача – она как вспышка молнии, внезапна и непредсказуема. Порой и нужды в ней нет, а блеснет, покажется, усмехнется – и отвернется… Счастье иное, оно вроде пламени свечи. Домашнее, близкое, куда более важное. Случайности в нем меньше, его можно и нужно беречь от бед.
Знаешь, малыш, на мой взгляд, ничего общего нет между счастьем и удачей. Удача – она как вспышка молнии, внезапна и непредсказуема. Порой и нужды в ней нет, а блеснет, покажется, усмехнется – и отвернется… Счастье иное, оно вроде пламени свечи. Домашнее, близкое, куда более важное. Случайности в нем меньше, его можно и нужно беречь от бед.
Разве это судьба – слепо следовать первому же указанию, выданному самим рождением? Коли крестьянин, то и паши до смерти, не разгибаясь! Раз князь или граф – кланяйся и танцуй на балах. Это не судьба, а заведомый отказ от выбора.
Большой мир устроен так ловко, что шагнувшего за порог, в ловушку взрослости, уже не отпускает. Прячет дверь в детство, заваливает двусмысленностью, загораживает зарослями сомнений, обозначает указателями ложного выбора… И не дает покоя душе, не оправдывает и не прощает ошибки.
Слова всегда помогают строить мостик от души к душе, если они не содержат гнили, создаваемой ложью...
По-настоящему живых людей несколько меньше на свете, нежели способных передвигаться и дышать.