Оксана Робски. ПРО любоff/ON

Другие цитаты по теме

Когда мне было пятнадцать, я думала, что в двадцать пять лет я буду совсем другая. Взрослая, серьезная. С мужем и детьми. И с длинными волосами. Из всего этого сбылось только одно – я взрослая.

Подумала, что разучилась понимать смысл слов. Как будто вдруг оступилась… Провалилась в кошмар. Случайно. Но — навсегда.

Лишь бы он был. И тогда, хотя бы раз в год, дарил мне один день своей жизни... И я бы проводила этот день, крепко обняв его и не отпуская никуда-никуда. И дышала бы его запахом. И умирала — один раз в год от счастья...

Лишь бы он был. И тогда, хотя бы раз в год, дарил мне один день своей жизни... И я бы проводила этот день, крепко обняв его и не отпуская никуда-никуда. И дышала бы его запахом. И умирала — один раз в год от счастья...

Я стояла у окна в пустой переговорной и наблюдала за детьми, выбегающими из школы напротив. Нараспашку, без шапок — для них не существовало ни мороза, ни зимы. Вернее, существовало, но имело совершенно другое значение. Не «холодно» и «можно заболеть», а «снежки» и «весело». Почему с возрастом все меняет смысл? Его меняет накопленный опыт?

Невозможно быть мячиком всю жизнь, который отскакивает от стены. Стена — это реальность. Когда-нибудь в нее провалишься.

Самое страшное одиночество, это когда даже не хочется плакать.

Когда даже не хочется, чтобы тебя жалели.

Когда понимаешь — есть ты, и есть мир. И этот мир не с тобой. Ты — одна.

Она любила его так, как любят собаку: принимая его таким, каков он есть, не пыталась его переделать, — а если иногда и дрессировала, то только для того, чтобы перед людьми не было стыдно.

Смириться гораздо легче, чем бороться.

— У вас мой муж, я бы хотела его увидеть.

Сидевшая в морге за контролем женщина даже не взглянула на меня.

— Не положено.

Она протянула мне часы, бумажник и фотографию.

Нашу с Сержем первую фотографию.

Я не знала, что он носил ее с собой.

На обратной стороне моей рукой было написано: «Когда-нибудь.. Мы не будем грустить ни о чем.

Только друг о друге.»