Я стояла у окна в пустой переговорной и наблюдала за детьми, выбегающими из школы напротив. Нараспашку, без шапок — для них не существовало ни мороза, ни зимы. Вернее, существовало, но имело совершенно другое значение. Не «холодно» и «можно заболеть», а «снежки» и «весело». Почему с возрастом все меняет смысл? Его меняет накопленный опыт?
Самое страшное одиночество, это когда даже не хочется плакать.
Когда даже не хочется, чтобы тебя жалели.
Когда понимаешь — есть ты, и есть мир. И этот мир не с тобой. Ты — одна.
Семейная жизнь — это фокус, секрет которого неизвестен. Но почему то каждый считает, что может его показать.
Именно в больницах дети впервые знакомятся с одиночеством. Поэтому, вырастая, они забывают своих друзей и врагов, дни рождения и каникулы. Но они всегда помнят о том, что лежали в больнице.
Интуиция — это опыт прошлых жизней. Все, что у нас есть, — оттуда. Например гордость, в которой меня часто обвиняют. Откуда она? Может, тысячи лет назад я была императрицей? В Риме? И поэтому теперь могу позволить себе так мало? Или так много...
А страх? Внезапный, ни на чем не основанный страх? Когда просыпаешься ночью и долго смотришь на звезды? Может меня сожгли на костре в средневековой Испании?
И эта мучительная жажда любви? Может быть, первую женщину звали не Евой?
Когда мне было пятнадцать, я думала, что в двадцать пять лет я буду совсем другая. Взрослая, серьезная. С мужем и детьми. И с длинными волосами. Из всего этого сбылось только одно – я взрослая.
Я проснулась на рассвете. Мое самое любимое время суток. Рассвет в космосе наступает шестнадцать раз в день. Я бы хотела жить в космосе. Я бы взяла с собой отрывной календарь — и все. Каждый день — праздник, и шестнадцать раз за день — рассвет. Счастье.
Я люблю тебя. И всегда любил. Просто это было такое тяжелое время. Но мы его пережили. Вместе. И теперь все будет хорошо. Я обещаю тебе.
Невозможно быть мячиком всю жизнь, который отскакивает от стены. Стена — это реальность. Когда-нибудь в нее провалишься.
Cлайд с цитатой