Информация — это власть. Но, как и с любой властью, есть те, кто хочет присвоить её себе. Научное и культурное наследие мира, опубликованное на протяжении веков в книгах и журналах, всё чаще оцифровывается и блокируется горсткой частных корпораций.
Есть две причины, которые толкают политика вверх. Одна — сжигающая изнутри жажда власти. Говорю об этом без тени осуждения. Офицер, не мечтающий стать генералом, и не должен им становиться. Он не наделен необходимыми для полководца командными качествами. Честолюбие и амбиции необходимы политику. Он должен желать власти и уметь с ней обращаться. Вторая причина — некое мессианство, внутренняя уверенность политика в том, что он рожден ради того, чтобы совершить нечто великое, реализовать какую-то идею или мечту. И Путин, и Медведев оказались на вершине власти в достаточной степени случайно. Как минимум они к этому не стремились. Но в Путине проснулись все эти страсти. А Медведев, как мне представляется, их лишён.
... категорическая ЯСНОСТЬ — не самая лучшая позиция, чтобы хоть как-то приблизиться к пониманию истины. Осторожная попытка оценки свойственна восточной мудрости. Сегодняшняя европейская безапелляционность — во многом результат изобилия мгновенно доступной информации в интернете, где банальные истины смешаны с гениальными прозрениями и теряются в океане полного мусора. Изобилие информации привело к банализации всех понятий и десакрализации мировых ценностей и к «ПОЛНОЙ ЯСНОСТИ». Такая ясность может быть очень опасна и разрушительна.
По содержанию своему — это соперничество, по формам, приемам, стилю — драка. Не дуэль благородных вельмож, изящно кланяющихся друг другу после обмена ударами шпаги; не поединок на пистолетах в пехотном полку в согласии с требованиями офицерской чести; даже не схватка боксеров на ринге, где всё-таки соблюдаются спортивные правила, — а именно драка, отчаянная драка на уничтожение, после которой свет не гори и трава не расти.
Но «дуракам закон не писан». В подобном положении, когда власть безгранична, а цели ее не определены и не поддаются определению, повсеместное распространение нравственного зла и почти физическая неспособность людей, наделенных властью, выполнять свои обязанности может быть причиной ужасных потрясений.
Любая революция, на мой взгляд, это катастрофа. Большая или маленькая... то, что случилось в 1917 году, это грандиозная была катастрофа. Тут вот была озабоченность — что мы молодёжи расскажем, и юным школьникам и студентам, вот моё предложение — давайте мы им расскажем, что нечего там праздновать. Любая революция — это катастрофа, для которой не нужны никакие, честно говоря, на мой взгляд, объективные, как нас учили историки, предпосылки и так далее, нужен слабый правитель, нужно слабое правительство, нужны сильные оппозиционеры, бодрые, которые всегда найдутся, и мы революцию можем организовать всегда, потому что для любой ситуации, хоть для сегодняшней, всегда найдется огромное количество лозунгов и тезисов — «почему так дальше жить нельзя!», надо обязательно устроить революцию и всё будет здо́рово. И сейчас огромное количество молодёжи, в принципе, и не только молодёжи, верует в то, что вот если мы сейчас свергнем антинародный режим — вот тогда заживём. Это же и сейчас есть. И, если рассуждать о будущем, не дай Бог, что у нас появится слабый правитель когда-то, который всё отпустит на... «пусть расцветают сто цветов», и случится то, что случилось когда-то. Поэтому, чтобы нам не получить эту проблему лет через восемь-десять, по разным причинам, — надо проклясть революцию. Я предлагаю её проклясть!
Покажем двум группам людей размытое изображение пожарного гидранта. Оно должно быть настолько размытым, чтобы невозможно было опознать предмет. Для одной группы людей будем увеличивать разрешение медленно, в десять приемов. Для другой — быстрее, в пять приемов. Остановимся в тот момент, когда у обеих групп будет перед глазами картинка одинаковой четкости, и спросим, что же они видят. Та группа, которая видела меньше промежуточных шагов, быстрее узнает на картинке гидрант. Мораль? Чем больше информации вы даете человеку, тем больше гипотез будет возникать у него по ходу и тем хуже окажется результат. Человеку попадается больше случайного мусора, и он начинает путать его с информацией.
— Энтропия тем больше, чем больше выбор и чем он более сложен. На математическом языке — чем больше событий и чем они равновероятней. Энтропия является мерой свободы и мерой информации, – произнес Боб.
Марк уже начинал привыкать к удивительным превращениям, и они его все меньше отвлекали от обдумывания услышанного и увиденного. Он знал, что энтропия является мерой не только свободы, но и информации. Это знают многие, но Марка этот факт не оставлял равнодушным. Получалось, например, что заученный текст переставал быть информацией, если его знали все. Очевидно, что данный текст никому не будет нужен, но в том, что его вообще нельзя, в этом случае, считать информацией было что-то странное. Хотя, потенциальная энергия лежащего камня, например, может быть значительной относительно дна колодца и равной нулю относительно поверхности земли. Юноша даже иногда подумывал, не сформулировать ли ему принцип относительности информации, но тогда мечты о научной славе и вовсе отвлекали его от обдумывания этого вопроса, а потом он увлекался чем-нибудь другим.
Не существует ни одной дороги к вершине власти, по обочинам которой не валялись бы черепа.
... власть — это невозможность никого любить, вот что такое власть. Человек может прожить свою жизнь, никого не любя, но он делается несчастным, если знает, что ему нельзя никого любить.
Хочу побольше узнать о своем работнике, чтобы было легче им манипулировать или уничтожить, если захочу. Информация — власть!
Cлайд с цитатой