Свойство живых — заставлять любить жизнь, пусть даже в форме уравнения второй степени, но живое никогда не значилось в школьной программе.
— Я люблю тебя больше жизни.
— Не люби ничего больше жизни.
— Ладно.
— Держи меня и никогда не отпускай.
— Да, хорошо.
Все смеются над одним вопросом: сможешь ли ты выжить до выпуска, смогу ли я выжить? Потому что я знаю слишком много людей, которые не смогли. За последние два года умерли три человека, которых я очень любил. И два других человека, которых я думал, что ненавижу, тоже умерли. Но я понял, что ненависть — это просто. Джессика права — ненавидеть легко. Любовь и сострадание тяжелее, но они помогают нам заботиться друг о друге, помогают выжить. Мой отец любит рассказывать истории о своей жизни в школе. Истории эти в основном про кружок шахмат и мало известных группах, со странными причёсками, потому что 80-е это странное время. Но в одном, я считаю, он прав. Он знает, что школьная жизнь тяжела. Что она может приносить боль, что бывают дни, когда ничего, кроме боли, нет. И он как-то сказал, что он пример тому, что это можно пережить, что можно справиться с этим. Он живой тому пример. Как и я. Как и каждый из вас. Понимаете, для меня, для нас, для нашего класса, вообще для нашего поколения ходить в школу — это вопрос жизни и смерти. Мы приходим сюда каждый день. А что, если этот день для нас последний? Что если в этот день кто-то придёт в школу с оружием и захочет всех нас убить? Нас даже учат, что делать на этот случай. Жизнь или смерть. Сейчас я страдаю от тревоги и депрессии, но больше от тревоги. Мне кажется, от этого страдают все дети, в какой-то мере. Ещё бы, в мире, в котором мы живём мы слышим много обещаний, что в будущем всё станет лучше и знаете, может и станет. А может и нет. И что я понял для себя и что я хочу сказать вам, чтобы не случилось — идите дальше. Пробирайтесь. Нужно жить. Ведь даже в худшие дни найдутся те, кто вас любит. Найдется классная музыка, которую вы ещё не слушали, или то, что вы ещё не видели. И это вынесет вам мозг в самом лучшем смысле слова. Даже в худшие дни, жизнь — это потрясающая штука.
Ведь, значит, мы с тобой любим друг друга, раз нам достаточно без конца перечитывать одну сказку!
…Столько людей проживают обычную, серую жизнь, так и не повстречав нужного человека, не открыв в себе сокровенных тайн, которые отзываются только в ответ на тщательно взращиваемое, обоюдное чувство любви, уважения, привязанности, приязни и нужности. И этих людей, как распустившиеся, но так и не давшие завязей цветы, очень жаль. Люди-пустоцветы иногда даже и не замечают, что с ними что-то не так, но однажды задаются вопросом: «А зачем все это было? Зачем вся моя жизнь?», но так и не находят ответа. Ведь приходит время, когда исчезает все наносное, лишнее, как унесенный чьим-то дыханием одуванчиковый пух, и тогда остается только главное.
Твоя любовь принадлежит тебе. Пусть даже она ее не примет, она не с силах ничего изменить. Просто ей не достанется этой любви, вот и все. То, что ты отдал, — твое навеки; а то, что оставил себе, — навсегда потеряно!
Но жизнь всегда сильнее смерти. Жизнь, умирая, порождает новую жизнь, и это не доступно магии смерти. Ярчайшее же проявление жизни — любовь. Словно яркий огонь пылает она в сердцах людей и продолжает гореть даже после смерти. Это ли не доказательство силы жизни?
Время бежит вперед,
Память уходит вспять,
После паденья — взлет,
И не узнать себя.
Акт бытия в глазах,
С вычетом ломких чувств,
Делает краткий взмах
В сердце вселяя грусть.
Значит, пока что жив,
Значит, еще смогу
Спеть не один мотив,
В ноты вогнав судьбу.
Значит, не солнце — смех
Греет сердца людей,
Значит, любовь — для всех,
Значит, тоска — не в ней.
Значит, идти вперед,
Ямы, холмы — не в счет.
Значит, там кто-то ждет,
Значит, и я еще,
Преодолев посты
Бед и потерь кольцо,
Снова скажу: «лишь ты»,
Глядя в твое лицо.
Скарлетт: Однажды вы сказали: «Помоги, боже, тому, кто её полюбит!»
Ретт: Помоги мне, боже...
Давай держаться на борту,
держаться страстно,
хоть ветер валит в темноту.
гнетет ужасно.
Легко сдаваться и упасть,
в слезах излиться.
Но пусть над шеей волчья пасть
напрасно злится!
Себя совместно сохранят
любовь и воля.
Безверье — смерть, унынье — яд.
Держись средь поля!
И даже ночь с Чайковским заодно
В своем безмолвии предвечном пела
О том, что все обречено,
О том, что нет ни для чего предела.
Cлайд с цитатой