Прекратите угрызаться (так говорят?)!
0.00
Жизнерадостные люди внушают мне страх. Я опасаюсь, что она обрушит на меня свое здоровье, свое прекрасное настроение и свое восхищение. Если честно, я боюсь, что она меня... съест.
Анн-Лор Бонду, Жан-Клод Мурлева. А еще я танцую
Другие цитаты по теме
Cлайд с цитатойСовесть пробуждает вину, вина требует раскаяния, раскаяние подразумевает действия, которые будут гарантировать, что человек уже никогда не совершит того, что прежде возмутило его совесть.
Эндрю – человек невероятно порядный. [Обращаясь к отцу Эндрю] Это у него от вас, наверное. Три года я наблюдала, как он работает: серьезно, самоотверженно. Я знала: если поставить на кон его карьеру – он будет готовый на всё. Я шантажировала его, заставила сказать неправду. Всем вам. Я думала это будет несложно, но нет. Выясняется, это крайне тяжело – рушить жизнь таким добрым людям. У вас прекрасная семья, не ругайтесь из-за всего этого. Это моя вина.
Ты все слышал. Ты все видел. Ты все знал. И тебе очень хорошо известно, в чем виноват ты лично. На твоей совести смерть других людей. Но ты еще молодой, тебе всего шестнадцать, впереди много лет, чтобы как следует осознать, в чем ты участвовал. Только никогда не говори «я не знал». Вот это уж точно будет преступление хуже некуда.
В последние годы во МХАТе «старики» между собой почти не разговаривали. Бывало, сидят в антракте в закулисном фойе театра, в гримах и костюмах, молчат и думают каждый о своем.
И вдруг один из «стариков», ни к кому персонально не обращаясь, начинает рассуждать вслух:
— Ну чего у меня нет? Я — народный артист Советского Союза, член партии... орденоносец… Постоянно занят в репертуаре. Чего у меня еще нет? У меня прекрасная пятикомнатная квартира в центре... дача, очень хорошая... Две государственных премии... Да... я еще и режиссер... у меня есть свой театр, я там художественный руководитель… меня на казенной машине возят... а еще у меня есть своя машина... «Волга»... На здоровье, тьфу-тьфу, не жалуюсь. Ну, чего у меня еще нет?
В повисшей тишине раздается голос Бориса Николаевича:
— Совести у тебя нет.