Мы думаем, что новый храм построим
Для новой, нам обещанной, земли...
Но каждый дорожит своим покоем
И одиночеством в своей щели.
Мы думаем, что новый храм построим
Для новой, нам обещанной, земли...
Но каждый дорожит своим покоем
И одиночеством в своей щели.
Иногда мне кажется, что есть, должны быть люди, похожие на меня, не удовлетворённые формами страсти, ни формами жизни, желающие идти, хотящие Бога не только в том, что есть, но в том, что будет. Так я думаю. А потом я смеюсь. Ну, есть. Да мне-то не легче. Ведь я его, такого человека, не встречу. А если встречу? Разве, чтоб «в гроб сходя благословить». Ведь через несколько лет я буду старухой (обозлённой прошлым, слабой старухой). И буду знать, что неверно жила.
Тому, кто порвал узы света и избрал стезю одиноких, кто живет затворником в камышовой хижине, радостна встреча с понимающими мужами и не доставит радости общение с людьми чужими. Он не станет попусту спорить о книгах древних мудрецов, но не сочтет пустой жизнь в обществе простых людей среди волшебных красот облачных гор. На лоне вод и посреди зеленых долин он будет внимать напевам пахарей и рыбаков, но не пустит в свое сердце алчность и гордыню, не попадет в тенеты пагубных страстей. Так, держась вдали от многословных речей и изощренных рассуждений, он проживет свой век в довольстве.
Когда я лежал на полу, я понял отчетливо, что смерть не принесет покой. Нет там яркого света, только страх. Страх и одиночество. Врачи сказали, я был мертвым две минуты...
Мое одиночество — бездонное, безгранное;
Но такое душное; такое тесное;
Приползло ко мне чудовище, ласковое, странное,
Мне в глаза глядит и что-то думает — неизвестное.
Всё зовет меня куда-то и сулит спасение — неизвестное;
И душа во мне горит... ему принадлежу отныне я;
Одному живется если не счастливо, то хотя бы спокойно, а покой – это ведь немало… Может быть, это даже больше, чем счастье.
Идеальное одиночество и покой — лучшее, что способен подарить людям единственный спутник Земли.
Мимо нас чередою проносятся дни суетливые,
Закусив удила́, мы пытаемся всюду успеть.
Ну, а где-то покой, и деревья стоят молчаливые,
Начиная от ветра о чём-то своём шелестеть.
А мне так хочется, а мне так хочется
Из суеты уехать в одиночество.
От разукрашенных бензином луж
Хочу сбежать в нетронутую глушь.
Чтобы дым над трубой, чтобы рядом с избой
Утопала в снегу тишина.
Чтобы ты, чтобы я и гитара моя,
Да бутылка хмельного вина.