…вот что случилось со Старой Пословицей, которой захотелось яблока. Села она под яблоню и бормочет про себя:
— Не тряси яблоко, покуда зелено: созреет — само упадет.
И что вы думаете, действительно упало. Только когда? Когда насквозь прогнило.
…вот что случилось со Старой Пословицей, которой захотелось яблока. Села она под яблоню и бормочет про себя:
— Не тряси яблоко, покуда зелено: созреет — само упадет.
И что вы думаете, действительно упало. Только когда? Когда насквозь прогнило.
Тянется время без солнечных дней.
Все так устали, но все ждут новостей.
Что ж, подождем и будем верить в чудо,
Покуда все не стало слишком худо.
Только одно остаётся — ждать и уповать на судьбу. Поверь, она лучше нас знает, как надо…
Теорема: только разочарованные в жизни или рассеянные продолжают ждать женщину, которая уже пришла.
Следствие: лучший способ обмануть долгое ожидание — переместить ту, которую ждешь, из прошлого в настоящее, то есть начать вспоминать о ней.
Если историю о Мальчике-с-Пальчик, покинутом с братьями в лесу, рассказывает ребенку мать, то он не станет опасаться, что подобная участь может постигнуть и его, а сосредоточит все свое внимание на знаменитой находчивости крошечного героя. Вот если мамы нет дома или оба — и мама, и папа — в отлучке и ту же сказку рассказывает кто-нибудь другой, ребенка она может напугать только потому, что подчеркнет его положение «покинутого». А вдруг мама больше не вернется?
Я не люблю ждать. Это не сулит ничего хорошего.
Меня тревожит необходимость ждать. Мой страх заключается не в том, что я боюсь не дождаться желаемого. Страшит то, что я могу получить не то, что жду.
Знаешь, чего я боюсь? Жить в подвешенном состоянии, постоянно ждать и чувствовать, что схожу с ума. Прожигать настоящее в ожидании будущего, хотя оно, когда наступит, станет всего лишь еще одним настоящим, бороться с которым я не умею.
«Никогда» — это слово принадлежит мёртвым. У живых есть слово — «ждать».
Самая страшная пытка — это ожидание. Оно сломило, а то и убило множество людей. Что может быть хуже, чем стоять за невысокими стенами из наваленных бревен, присыпанных землей, и вглядываться в осеннюю мглу в течении целого дня, наблюдая лишь одну и ту же картину — дорогу, съедаемую белесой стеной тумана.