— Ну, это ж часы! Ты что, часов никогда не видел?
— Нет. А для чего они?
— Ну, это такая штука… Это такая штука, понимаешь… Часы. Они ходят.
— Как «ходят»? У них ведь лап нету, ни одной.
— Ну, как тебе объяснить? Ну это только так говорится, что они ходят, а на самом деле — они стучат-стучат, а потом начинают бить.
Человек собаке друг. Человек собаке друг!
Это знают все вокруг. Это знают все вокруг!
Понятно всем, как дважды два — нет добрее существа!
Лапу первым подаёт. Лапу первым подаёт!
Волю нервам не даёт. Волю нервам не даёт!
Ещё никто не замечал, чтобы хоть раз он зарычал.
Он не лает, не кусается, на прохожих не бросается.
И на кошек — ноль внимания! Вот это воспитание!
— Сыра хочешь?
— Ха! Спрашиваешь!
— Или котлету?
— Или котлету!
— А чего больше?
— А всего побольше. Побольше сыра и котлет побольше.
— А это что?
— Холодильник. Нужная, понимаешь, вещь. Положишь туда, например, сосиску, и она у тебя лежит сколько угодно.
— Х-м… У меня бы не лежала. Уж я бы с ней живо…
— Тебе хорошо живется, у тебя всё есть.
— Да-а… Я не жалуюсь.
— Хочу — котлеты ем. Хочу — кисель пью. Хочу — в окно смотрю. Хочу на этом… на трамк… на транзисторе играю.
— Ну и что? Веник, как веник.
— Что ты понимаешь в жизни. Тебе разве никогда этой штукой не перепадало?
Часы я ношу не для того, чтобы знать, что я пунктуальна, а чтобы быть уверенной, что я опаздываю.
— Мать, а ведь нам часы на кухне придется менять.
— Почему?
— Испортились, — пояснил папа, не сводя с меня взгляда. — Представляешь, слышу: «Бом-бом!» четыре раза, мат… «Бом-бом!» еще два раза, ехидное хихиканье, «Дзинь!» и снова протяжный такой «Бом!» четыре раза. Молчание. Голос: «Скоко было-то? А-а-а, ну тогда „Бом!“» и еще два раза «Бом-бом!» После чего раздался жуткий грохот в коридоре, где было «Бом», «Блям» и долгий перечень неприличных высказываний. Так вот я и говорю: испортились часы.
А что делают часы, если не отмеряют время, данное нам для сотворения самих себя, для открытия внутри себя того, о чём мы и не подозревали?
Cлайд с цитатой