— Дорогая, если меня возьмут, обещаю, ты забудешь и об укладке, и о завивке. А в пятницу я тебя так «заколдую», до понедельника будешь сиять.
— Только не переусердствуйте.
— Мой девиз «Стильно, не обильно».
— Дорогая, если меня возьмут, обещаю, ты забудешь и об укладке, и о завивке. А в пятницу я тебя так «заколдую», до понедельника будешь сиять.
— Только не переусердствуйте.
— Мой девиз «Стильно, не обильно».
— Я была не совсем честна с тобой. Я не настоящая учительница. У меня есть только лицензия парикмахерши.
— Лицензия парикмахерши?
— Я преподаю макияж и причёски. Это всё, что я знаю. Вначале было легко претворяться, но потом я начала влюбляться в... твоих детей. И поближе узнала тебя, и я поняла, что больше так не могу.
— Да за кого ты меня принимаешь?
— За того, кто будет способен всё это понять.
— У тебя хватило смелости прийти и признаться мне, что ты не настоящий учитель; тогда ты самый лучший учитель из всех кого я знал.
— Вы здесь, чтобы учить моих дочерей, а не забивать им голову мальчиками. Займитесь работой, и пусть это будет наша последняя встреча в этом кабинете. Идите.
— Простите. Этого больше не повторится. Хотите потерять детей, теряйте.
— Что? Что она сказала?!
— Она сказала, что что-то потеряла. Наверное, где-то обронила. Помогите ей найти!
— Я не мог не приехать, но прежде чем ты прогонишь меня, позволь сказать три вещи: первое — я освободил парня и весной у нас свободные выборы. Второе: я люблю тебя. Я дня без тебя не могу прожить. И третье...
— ... Первых двух достаточно.
— Ты его знаешь?
— Конечно, это Вацлав.
— Наверное, новенький.
— Новенький? Он здесь уже 50 лет живёт.
— Ах, Вацлав, ну конечно, теперь вспомнил. Он шляпу сменил.
— Если ты будешь с ними общаться, ты поймёшь, они очень дружелюбные.
— Люди не очень ко мне добры.
— А ты пытался с ними поговорить?
— Нет.
— Что вы делаете?
— Я пытаюсь напугать эту курицу до смерти. Но она отказывается погибать ради своей страны. Эгоистка.
— Ты ведёшь себя, как восьмилетний. Твои дети до смерти боятся тебя. И ты бьешь женщин. Скажешь, что я не права?
— Всё это вообще тебя не касается.
— Наверное, ты прав. Если ты сам не видишь, что достойные поступки, пусть и не выгодные, делают тебя благородней, порядочней, цивилизованней, мне больше не о чем с тобой говорить.
— Парень останется в тюрьме. Это вам не кино с хэппи-эндом. Это реальность. И так будет всегда.
— Значит, они были правы на счёт тебя — ты действительно чудовище.
— Карл Поченко. Старший сын его величества, президента.
— Доброе утро, Карл? Хорошая выправка.
— С нетерпением жду начала изучения вашего упаднического образа жизни.
— Дорогой, полегче на поворотах.
— Мы не хотим засилья вашего безмозглого, культурного империализма.
— Знаешь, Карл, очень легко испортить первое впечатление о себе.
— Ради интереса, как вы работали с прежней учительницей?
— Мы читали вслух учебники.
— А она что делала?
— Следила и наблюдала. И иногда спала.
— И ей за это платили?
— Конечно.
— Обалдеть.
— Значит, вы считаете, что мне нужно больше времени проводить с детьми?
— Да, я считаю.
— Так вот вам моё расписание. Скажите когда.
— Хорошо. Посмотрим... О! Встреча по ядерному разоружению, туда стоит пойти. НАТО... НАТО... НАТО... НАТО... Да, плотный график. Но мой отец тоже был занятым человеком, и, тем не менее, уделял нам время.
— И чем ваш отец зарабатывает на жизнь?
— Он владелец магазина канцтоваров.
— Вы что творите?
— Простите, Ира, но я не могу стоять тут и учить их вранью!
— Но тогда чему вы их будете учить?
— Э-э-э... жизни!