У каждого из нас есть свои шрамы. От сильной любви к кому-то, от желания кого-то защитить. Он ради меня себя не пожалел, ему наверное очень больно. Но мне до слёз приятно касаться забинтованной руки. Надеюсь, я никогда не забуду это чувство и перестану бояться душевных ран.
В любовь с первого взгляда он тогда не верил. Еще меньше верилось в то, что можно влюбиться в женщину вот так — со спины. Но он влюбился. Сразу и наповал. Потом он увидел ее в профиль и влюбился еще больше. А когда девушка повернулась окончательно и он встретился со взглядом огромных ярко-голубых глаз, то понял — это навсегда.
Большая любовь придет, когда ты этого не ожидаешь, и, несомненно, она вылечит твои раны.
Горели листья в праздничном огне,
И осень молча любовалась лесом.
Ты в первый раз в любви признался мне
И называл меня своей принцессой.
— Я не отрицаю, что любил её. Задолго до нашей встречи она была моей первой, идеальной, недостижимой любовью.
— Поскольку я тупая, неидеальная простушка.
— Не простушка, но да — неидеальная. Человечная. Настоящая. И та ночь с Элизабет показала мне, и видит Бог, можно было и по-другому осознать, но моя гордыня и глупость не позволяла. Могу сказать одно: после той ночи, из-за неё, я понял, что если взять идеальную любовь и с низвести до неидеальной, то неидеальная окажется лучше. Моя истинная, настоящая и неослабевающая любовь — не она. Это ты.
Такой любви еще не знал,
Что так ошеломляет:
Стал лик её — мой идеал,
Все сердце обмирает.
Как смерть бледнею я при ней,
Уйти — нет сил в ногах,
Стал взгляд её всего важней,
Все остальное — прах.
Жаркое, трепетное, доверчивое… У нее это – первое в жизни чувство. И, наверное, последнее. Больше никогда и никого она так не сможет любить. Сильнее – возможно... Но вот ИМЕННО ТАК – нет!
Если кого я люблю, я нередко бешусь от тревоги, что люблю
напрасной любовью,
Но теперь мне сдается, что не бывает напрасной любви, что
плата здесь верная, та или иная.
(Я страстно любил одного человека, который меня не любил,
И вот оттого я написал эти песни.)
Любовь может возвысить человеческую душу до героизма, вопреки естественному инстинкту, может подтолкнуть человека к смерти, но она хранит и боязнь печали.
Ее больше мучило предчувствие страдания, ведь уйти из этого мира — это значит не только упасть в ту пропасть, имя которой — неизвестность, но еще и страдать при падении.
Скарлетт: Однажды вы сказали: «Помоги, боже, тому, кто её полюбит!»
Ретт: Помоги мне, боже...
Cлайд с цитатой