Мэттью Перри

Мой учитель был очень строгим. Он всегда говорил мне, что я ничего не добьюсь в жизни, если не перестану шутить. И когда меня впервые напечатали на обложке журнала «People»... Я выслал ему экземпляр.

8.00

Другие цитаты по теме

В Консерватории драматического искусства, где я учился, не слишком верили в мои способности, более того, мой педагог Пьер Дюкс, вздыхая, предупреждал, что с моей внешностью я никогда не буду нравиться женщинам. Через несколько лет после окончания Консерватории я встретил его на Елисейских полях. Со мной была моя подруга — сногсшибательная Урсула Андресс, сыгравшая первую девушку Бонда. Я улыбнулся, развел руками и сказал учителю: «Вот так получилось...»

Раз я не обладаю той или иной добродетелью, мне причитается компенсация.

— Ради интереса, как вы работали с прежней учительницей?

— Мы читали вслух учебники.

— А она что делала?

— Следила и наблюдала. И иногда спала.

— И ей за это платили?

— Конечно.

— Обалдеть.

Вообще-то я хороший, жаль подтвердить некому.

Для роли Мюллера мне сшили мундир размера на два меньше, чем надо. Воротник врезался в шею, и я всё время из-за этого дергал головой. Лиознова спрашивает: «Что это вы делаете?» Я не хотел, чтобы ругали портного, и отвечаю: «Это моя нервная привычка». Лиознова: «А не сделать ли это нам краской в самых нервных местах?» Захаров говорил потом актерам: «Видите, как можно без слов передать нервное состояние человека».

У Райкина в чём проблема? Я вам объясню. На мой взгляд — Константин Райкин замечательный актёр совершенно, недовостребованный, на мой взгляд, как раз из-за своего театра. Великолепный артист! У него талант такой, знаете, такой лёгкий, как воздушный шарик. Потом, что произошло? На одном собрании рядом с этим «шариком» упало «бревно начальственное». Оно не на него упало, оно упало рядом. Но всё, что сейчас происходит уже третий месяц, вот эти крики Константина Аркадьевича — это возмущение легкого, хрупкого предмета по поводу того, что нельзя же брёвнам падать, понимаете, ведь оно же могло же и убить. Так вот, не надо брёвнами пытаться... не надо брёвнами регулировать культурную отрасль. Не надо!

Я красивый старик, боящийся стать беспомощным. В общем, диагноз — «старость средней тяжести».

... и мне становится так хорошо, что даже конец света кажется делом ещё поправимым.