У тебя справедливость твоя,
У меня справедливость моя.
Не друзья они, нет, не друзья -
Справедливость твоя и моя.
Раньше меня не покидало дурацкое чувство, что у меня есть предназначение и я должна вершить справедливость.
Я вышибала мозги людям, которые, по моему мнению, не заслуживали жить дальше. Но в конечном итоге я была лишь глупым ребенком — тем, кто делает для них rрязную работу.
В тот день началась наша революция. В день, когда Менгск уничтожил целую планету и назвал это «справедливостью».
Значит, надо воевать, чтобы меньшее зло одержало победу над бОльшим?.. Отсюда следует безотрадный вывод: помогая меньшему злу, ты делаешь его бОльшим. Глаза у Фемиды завязаны; а что чувствует ее рука, которая держит весы, и знает ли богиня, что лежит в чашках, Добро и Зло — или два Зла разного веса?..
Забываю я всё,
забываю,
Будто дверь за собой
закрываю.
Вот уж в скважине ключ
повернула
И пошла, и назад
не взглянула.
Забываю я, как отсекаю,
Так что кровью потом истекаю.
Были девочки с косичками,
Стали женщины с морщинами.
Мы измотаны привычками,
Точно улицы машинами.
Мы растянуты заботами,
Вроде стали ростом выше.
Мы завалены работами,
Как сугробами по крыши.
К нам порой мужья участливы,
На ходу погладят — умница.
Может быть, мы даже счастливы,
Просто некогда задуматься.
Это просто несправедливо, что у одних девочек полно красивых вещей, а у других совсем ничего нет.
Возьмем же «око за око» и «подставь ланиту ударившему тебя». «Око за око» есть основание онтологической справедливости наказания. Без «око за око» — быстъ преступление и несть наказания. А «наказание» даже в упреке совести (и в нем сильнее, чем в физике) — оно есть и оно онтологично миру, то есть однопространственно и одновременно миру, в душе его лежит. И оттого, что оно так положено в мире; положено Отцом небесным, — Христова «ланита», в противоположность Отцовскому (как и везде) милосердию, — довела человечество до мук отчаяния, до мыслей о самоубийстве, или — до бесконечности обезобразила и охаотила мир. Как и везде в Евангелии, при «пустяках» ланиты, делая пустое облегчение человеку, — Христос на самом деле невыносимо отяготил человеческую жизнь, усеял её «терниями и волчцами» колючек, чего-то рыхлого, чего — то несбыточного. На самом деле, «справедливость» и «наказание» есть то «обыкновенное» и то «нормальное» земного бытия человеческого, без чего это бытие потеряло бы уравновешенность. Это есть то ясное, простое и вечное, что именно характеризует «полноту» отца и его вечную основательность, — кончающую короткое коротким, — на место чего стали слезы, истерика и сантиментальность.
Ибо источник человеческих законов — источник смутный. Прозрачная струя нравственной правды едва видна в нём под наносом других, чисто исторических элементов, выражающих только фактическое соотношение сил и интересов в тот или другой момент. Поэтому справедливость, как добродетель, далеко не всегда совпадает с легальностью, или правдою юридическою, а иногда находится с нею в прямом противоречии, как сознано самими юристами: summus jus — summa in juria.
– Ты нормально?
– Да, сэр.
– Слушай, Пит. Да, мы все так или иначе на этом Теде Гамильтоне свихнулись… Я заметил по себе. Но при этом я отлично понимаю, кто любит мою девочку и кого бы она выбрала, будь в жизни всё по справедливости.
– Но это не так.
– Нет. Нет, не так… Когда я был в твоём возрасте, я по уши влюбился в Эленор Хёрши… Династия Хёрши… Шоколад Хёрши… Прелестная девушка, абсолютно без претензий. Я познакомился с ней на заправке. Но появился тот француз, богатый до ужаса, чуть ли не владелец Франции… У меня не было шансов. Так уж порой бывает, Пит. Не должно быть, но бывает. Порой Голиаф побеждает Давида… Но об этом легенд не создают.
Cлайд с цитатой