Европа. Грандиозный гигаполис, подмявший под себя половину континента, попирающий землю и подпирающий небеса.
Переменная Ефуни... Он говорил, что те же сегменты ДНК, которые отвечали за старение, имели и другую функцию. Отвечали за душу. А мы перекодировали их. И никто не знает, что мы там вставили себе вместо души.
Башни достаточно высоки, чтобы проткнуть облака, а корни, которыми они уходят в землю, еще длиннее. Христиане убеждают, что в башне, которая построена на месте Ватикана, есть лифты, курсирующие в Преисподнюю и обратно, а есть такие, что возят праведников прямо в рай. Я тут прижал одного проповедничка, спросил, зачем в такой безнадежной ситуации они продолжают оболванивать людей. Впаривать бессмертие души в нынешние времена – дело обреченное. Душой же давно никто не пользуется! Христианский рай, должно быть, такая же унылая дыра, как собор Святого Петра: народу никого, и повсюду слой пыли с палец толщиной.
Эволюция идет вперед, и тот, кто не умеет изменить себя, вымирает. Тех, кто не хочет изменить себе, эволюция тоже ждать не будет.
Принято считать, что дети едят молоко. На самом деле они жрут время. Молоко они, конечно, тоже поглощают — когда не корчатся, пытаясь испражниться, или не утомились от первых двух действий и не забылись кратким тревожным сном. И мысли они сжирают тоже — всё, кроме мыслей о самих себе. Так они выживают.
— В России есть одна странная болезнь. Горло от неё зарастает пленкой, и заболевший задыхается. Воздуха остаётся все меньше, пока он не умирает.
Лечат они её странной штуковиной, серебряной трубочкой. Плёнка боится серебра. Врачеватель вставляет больному в горло маленькую серебряную трубочку, и тот дышит через неё, пока не одолеет болезнь.
— Ты — моя серебряная трубочка. С тобой я начал дышать.
Но она не злится на меня, а только гладит по голове, гладит — и яд выходит через мои глаза, через мой рот, и я освобождаюсь, и вдыхаю легко, и становлюсь невесомым, словно мои лёгкие были наполнены слезами и не давали дышать...
Мы все — части большого целого, части некого бесконечно мудрого и бесконечно могучего сверхорганизма. И мы все — заменимы. В этом наша сила.
Кровь с текилой стучится мне в голову. Это повышение на две ступени. Я выпрямляю спину. Я чуть не нагнул его жену и не разбил морду ему самому. Чудесно.
Cлайд с цитатой